Третий день его торпедистам находится дело, и каждый раз они справляются с задачей успешно.
Боцман изо всех сил старается кормовыми рулями удержать облегченную лодку: Но нос ее задирается. А с нашими бегунами происходит конфуз. Людей много, а люки узкие; пока все сквозь них протиснутся… Добирались они до торпедных аппаратов слишком долго. И все это время стрелка глубиномера неумолимо ползла влево.
Мысленно прикидываю: глубина восемь метров — появляется на поверхности тумба перископов; пять метров — оголился козырек ограждения мостика; три метра — зенитный полуавтомат полностью на поверхности. К счастью, к этому моменту все пятнадцать бегунов оказались в носу, у самых торпедных аппаратов. Это значит — тонна дополнительного балласта. Нос корабля замер, а потом пошел вниз.
Комдив и Могилевский в перископы следят за движением торпед.
Грохает взрыв.
— Попали в район грот-мачты! — кричит Могилевский.
Лодка, набирая скорость и дифферент, уходит под воду. Ни единой глубинной бомбы. Шум винтов и тот прекратился.
— Шумопеленгатор не работает, — докладывает Бузулуков старпому. — Прошу вызвать сюда Ковалева, командира отделения радистов, он быстро разберется.
Проходит пять минут — тишина.
Проходит восемь минут — тишина.
Орел нервничает и торопит командира подвсплыть под перископ.
Проходит десять минут — тишина.
— Командир, всплывай. Нужно знать результаты атаки, — говорит комдив, поднимаясь в боевую рубку.
Подвсплыли. Подняли перископы. Из реплик, которыми обмениваются Орел и Могилевский, ясно представляем себе, что происходит на поверхности. Торпедированный транспорт погружается кормой. Его кормовой флаг торчит уже из воды. Вплотную к тонущему судну пришвартовалось второе. С подбитого парохода перелезают люди, перебрасывают какие-то ящики.
— Вот бы всадить торпеду и во второй транспорт, — говорит комдив.
Но Могилевскому не до атаки. Он кричит вниз:
— Срочное погружение! Ныряй!
«Конверт»
Нас атакуют корабли противолодочной обороны. Мы уже слышим нарастающий шум их винтов. Идем по кривой, чтобы затруднить им поиск.
Но вражеские корабли снабжены «нибелунгами» — гидролокаторами. Когда их импульсные посылки натыкаются на корпус лодки, мы слышим тонкий прерывистый писк. Это означает, что гидролокатор вступил в контакт с целью, мы обнаружены! Взвыв винтами, один из кораблей устремляется вперед, проносится над нами. Страшной силы удары выбивают из-под моих ног палубу, я лечу куда-то. Звенит разбитое стекло, трещит ломающееся дерево. Из рук вырывается все, за что хватаешься. А взрывы все ближе и ближе. Того и гляди прочный корпус не выдержит. Маневрируем и так и этак, но оторваться от противника не можем.
Пищит очередной контакт. Надо срочно менять глубину. Команда боцману:
— Ныряй на глубину восемьдесят два метра!
Серия бомб разрывается близко. Но прямого попадания нет.
Снова контакт.
— Всплывай на глубину тридцать семь метров!
Бомбы начали сыпаться реже. Противник много времени тратит на поиск. Так как в нашем маневрировании по глубине никакой закономерности нет, противнику трудно определить, где искать нас.
Пока, постоянно меняя глубину, водим противника за нос, командир дивизиона и командир корабля не выходят из рубки гидроакустиков. Орел сам прослушивает горизонт и что-то чертит на бумаге. Могилевский внимательно следит за острием его карандаша и согласно кивает головой, потом берет наушники, вслушивается в забортные шумы и тоже чертит на бумаге.
Слышу их разговор:
— Конверт!
— Да, настоящий конверт — по кораблю в каждом углу квадрата.
— А пятый ходит внутри…
Мы в центре квадрата. Как только один из катеров запеленгует нас, бросается в атаку. Пятый катер сейчас же занимает его место в углу «конверта». Мы оказываемся всегда окруженными с четырех сторон.
— Хитрая тактика, — говорит Орел. — Как же нам выбраться из этой ловушки?
Мы продолжаем маневрировать, меняем курс, глубину погружения. Но противник вцепился крепко. Куда бы мы ни двинулись, вместе с нами движется и «конверт». Враг рассчитывает, что если не уничтожит нас бомбами, то возьмет измором. Ждет, когда разрядятся аккумуляторы и люди начнут задыхаться от недостатка кислорода.
Экономить электроэнергию я приказал сразу же, как только стало ясно, что обычным маневром от многочисленного противника, вооруженного «нибелунгами», нам не оторваться. Движемся под одним электромотором, работающим на минимальных оборотах.