Человек молча наблюдал за эмоциями Бориса Петровича, а потом внезапно заговорил безо всякого приветствия:
- Ну вот, гражданин Серёгов, теперь это место вашего постоянного проживания. Привыкайте.
- Где я?
- Это психиатрическая лечебница.
- Но я здоров!
- Ну, что вы такое говорите! Вы безусловно больны, - в голосе посетителя сквозило столь отвратительное удовлетворение, что Бориса Петровича едва не стошнило. А человек в сером продолжил, - Я много месяцев вёл ваше дело, и могу ручаться, что вы глубоко больны. Да и как можно назвать человека, трубящего на весь интернет, что он изобрёл универсальный преобразователь энергии да ещё и с КПД, уходящим в бесконечность? Нормальный человек обратился бы в патентное бюро, академию наук, пытался бы продать своё изобретение. Вы же начали бесплатно пихать документацию на своё детище на всех сайтах, куда только могли дотянуться. Вы и представить не можете, сколько головной боли вы нам доставили! Неделями огромное количество сотрудников вычищали ваш информационный выброс.
- Чем вам помешало моё открытие? Оно же несло всеобщее благо!
- Эх... - человек сокрушенно и почти искренне вздохнул, - Вы умнейший человек, а не понимаете простейших вещей. Нельзя каким-то выскочкам менять устоявшуюся картину мира. Тем более, менять столь резко. Это принесёт больше проблем, чем пользы. Если бы мы внедряли все эпохальные открытия, то пришлось бы каждый раз начинать на радостях новое летоисчисление. Только не нужны людям новые календари каждый месяц, - посетитель усмехнулся, а потом серьёзно добавил, - Им привычность нужна...
Дверь за ним захлопнулась. И Борис Петрович оказался с полном одиночестве. В палате было глухо как склепе. На какое-то мгновение ученому показалось, что здесь его просто-напросто замуруют. Но через несколько минут в палату вошла девушка.
Увидев её, Борис Петрович аж поперхнулся - настолько она контрастировала с окружающей обстановкой. Стройная, затянутая в узкий сестринский халат, она почти со священным ужасом взирала на больного. Борис Петрович про себя отметил, что девушка красива. Высокий рост, плавно очерченный овал лица, большущие синие глаза... Но одновременно что-то в ней настораживало.
Пауза затягивалась. И Борис Петрович раздражённо спросил:
- Так и будешь топтаться?
Девушка не ответила. Она только ещё внимательней посмотрела на больного. И показала рукой на свой рот и ухо.
- О... - вырвался стон разочарования, - Так ты ещё и глухонемая?
Девушка коротко кивнула, прочтя по губам задававшийся сотни раз вопрос. Она осторожно приблизилась, неумело улыбнулась и залилась краской.
На бейжике было написано только короткое имя - Катя.
И потянулись однообразно унылые дни. Катерина была единственным человек, имевшим доступ к заточённому. Поначалу Бориса Петровича даже удивляло, что сиделка отчаянно боялась его. Но постепенно волнение, лишавшее Катерину всякой сноровки, начало раздражать. И своими неуклюжими попытками как-то помочь несчастному, она только сильнее бесила. Катя то и дело хлопала огромными глазищами, силясь прочитать по губам просьбы пациента. Но получалось неважно. Хорошо понимала она только обиходные слова. Но трудности, казалось, только придавали ей сил. И она с невыразимой надеждой силилась понять непривычные фразы. И чем дальше это продолжалось, тем старательное желание помочь раздражало пациента всё сильнее и сильнее. И желая избавиться от назойливой сиделки, Борис Петрович бессовестно гонял её по всякой мелочи. А Катерина и не думала отлынивать, ежеминутно поднося воду, утку, еду... Непрерывно убирая разбросанные по полу объедки, вытирая разлитое питьё...
Привыкший к минимуму общения Борис Петрович внезапно на своей шкуре осознал насколько важно его наличие. Опасаясь, что палата прослушивается, он не позволял себе ничего важного произносить вслух. Но боясь сойти с ума от тишины, непрерывно декламировал извлечённые из дальних уголков памяти стихи. Мысли же вертелись вокруг одного-единственного желания - вырваться на свободу. Вырваться во что бы то ни стало. Нечувствительность ног прямо указывала на поврежденный позвоночник. И это было самой большой проблемой. Час за часом, день за днём Борис Петрович изнурял свой мозг попытками найти выход.
И сам того не осознавая, постепенно начал приспосабливаться даже к такой кошмарной ситуации. Утомлённое сознание все дальше уходило от реальности. Однажды очнувшись от мыслей о побеге, Борис Петрович обнаружил, что спокойно лежит и декламирует “Евгения Онегина”. А над ним стоит сиделка и слушает во все глаза.