Вскочив с кровати, я сунул ноги в протезы, заправленные в сапоги, и побежал в мастерскую. Там оторопело уставился на девочку, стоявшую у порога. Лицо ее выражало ужас. Увидев меня, она умолкла и шмыгнула носом.
– Ты кто? – озадаченно спросил я.
– Салли, – ответила девочка и вновь шмыгнула.
– Чего визжишь?
– Вот! – Она указала на пол.
Я присмотрелся. У порога рядком лежали дохлые мыши. Трупики выровняли по ранжиру – от самой крупной до мелкой, причем проделали это не без изящества. Миркина работа.
– Очень боюсь мышей, мастер! – промолвила девочка дрожащим голоском.
Я вздохнул, взял оставленную в углу метелку – вечером я не удержался и в мастерской прибрал – и смел трупики в деревянный совок. Выйдя во двор, швырнул их через забор. Найдется кому подобрать – зверья хватает. Вернувшись, я обнаружил Салли у стены. Она вжималась в нее спиной, а напротив, выгнув спину, шипела Мирка.
Я свистнул. Мирка подбежала ко мне. Я бросил метелку с совком и подхватил горностайку. Оказавшись на плече, она довольно стрекотнула: видел, как я? И мышей наловила, и человеческую самку приструнила.
– Не бойся! – сказал я Салли. – Мирка ручная. Она не ест маленьких.
– Я не маленькая! – обиделась гостья. – Мне двенадцать лет.
– Совсем большая… – согласился я. – Ты как вошла, Салли?
– Так не заперто.
Конечно! Сам вчера открыл дверь – чтоб Мирка могла гулять. И ворота не запер. Заходи, кто хочет, бери, что хочешь…
– Погуляй во дворе, Салли!
Косясь на Мирку, Салли выскочила во двор. Одежда за ночь высохла. Я натянул штаны, а с курткой случился облом – села. Я не учел, что она из сукна. Полотняные штаны стирку выдержали, а вот куртка – нет. Я выругался. На шум заглянула Салли. Я стащил куртку и швырнул ее на верстак.
– Выброси! Или пусти на тряпки.
Салли подошла, взяла куртку и внимательно рассмотрела.
– Она вам и вправду не нужна?
Я вздохнул.
– Тогда с вашего разрешения я ее заберу. Взамен принесу ветошь – она понадобится. Мастер Клаус ее использовал.
Хм!..
– Ты работала у него?
– Да! – кивнула девочка. – Мной были довольны.
– Ладно! – сказал я. – Пошли на рынок! Есть хочется…
Дорогой я слушал Салли. Она оказалась сестрой Тибби – кто б сомневался? Еще, сообщила Салли, у них есть младшая сестренка, ей всего шесть. Зовут ее Нэнси. Она очень забавная и любит играть. Живут они с матерью, отец умер зимой – простудился. Им стало тяжело: остались долги. Мать стирает и шьет, Тибби работает в лавке, а ее пристроили к Клаусу. Тот был строгим, но платил аккуратно. Она рада, что новый мастер согласился ее взять. Он не пожалеет…
В руках Салли тащила корзины. Я пытался их взять, но девочка не отдала.
– Это моя работа! – заявила она твердо.
…Рынок размещался за городскими воротами, но не теми, в которые я въезжал. На небольшой площади рядами стояли возы, тачки, между ними бродили люди и слышались голоса продавцов. Салли решительно направилась к возку, где, испуская призывный аромат, лежал на холсте хлеб.
– Свежий, с пылу, с жару! – возвещал мужчина в холщовом колпаке. – Тает во рту! Пенни за фунт! – добавил, заметив нас.
– Берем ковригу за три пенни! – сказала Салли, ткнув пальцем в один из хлебов.
– Побойся Спасителя, девочка! – воскликнул продавец. – В ней пять фунтов! Четыре пенни – последняя цена.
– Хлеб треснул, – заметила Салли. – Жар в печи был большим. Это значит, что корка толстая. Коврига зачерствеет, тогда и половины не выручите. Три полновесных гроу!
Продавец почесал колпак.
– Где вы взяли это чудище, мастер? – спросил меня. – С ней невозможно спорить! Ладно, бери за три, только никому не рассказывай! Будут смеяться, что уступил девочке.
Я заплатил. Салли ловко перебросила хлеб в корзинку.
– Он хороший! – сказала, когда мы отошли. – Это ковриги мастера Кейла, лучшего пекаря Иорвика. У возка его слуга. Он недавно в Иорвике и в хлебе не разбирается. Иначе б знал, что треснувшая корка – добрый знак. В муку ничего не подмешивали.
Я вытащил нож и отхватил горбушку. Откусил. М-м-м! Теплый ржаной хлеб из крупномолотой муки буквально таял во рту. Я не заметил, как сжевал все, и немедленно отрезал еще ломоть.
– Возьми! – протянул хлеб Салли.
– Я завтракала, мастер! – отказалась девочка. Она опустила взгляд и сглотнула.