- Из-за его отца-альфы, - шепнул бета, сразу же прикусив нижнюю губу и опустив взгляд, тем самым давая понять, что он тоже пешка в какой-то игре, в которую не стоит ввязываться.
- Всего доброго, - Макмайер кивнул, может, слегка и сожалея, что эта, довольно-таки интригующая тайна ускользнула от него, но в тот же момент он был полностью согласен и с невысказанным предостережением беты, и с интуицией собственной сущности – цена риска, похоже, была слишком высока.
- До свиданья, - учтиво ответил младший, закрывая за ним дверь, но за секунду до того, как захлопнуть её окончательно, шепнул. – Редукция обратима – Селим тому доказательство.
Коул не стал задерживаться на лестничной клетке, уверенно, сохраняя невозмутимость на лице, направившись к лифту, но внутри него все клокотало, как тогда, когда он ещё не был безликим офисным трудягой, мир которого был очерчен четырьмя стенами. Да, он и раньше предполагал подобное, но все же, даже зная, к каким методам прибегает верхушка дал-эйрин, не верил до конца в то, что более надежное, безопасное и доходное место он получил только потому, что тоже начал представлять угрозу для системы.
Похоже, он наивно предполагал, что его происки в Главном Хранилище и тщательно, как ему казалось, замаскированный интерес к прошлому из раздела «секретно» остались незамеченными. Их заметили, скорее всего, сразу же, но действий никаких не предприняли, очевидно, выжидая. Возможно, он разочаровал эту самую верхушку, поскольку оказался настолько безупречным хранителем добытой информации, что официально ему нечего было предъявить, хотя внешняя образцовость никогда не была помехой для «правосудия», если особь реально представляла угрозу системе. А он, владея информацией, представлял опасность, и именно поэтому его перевели в Отдел Нравственности, и удалив от источника секретных данных, и обезопасив себя, и не ослабив над ним контроль, ведь, похоже, именно ввиду его безупречности, Коула Макмайера все ещё рассматривали, как надежное лицо, которому можно было доверить и большее.
Значит, это могла быть проверка. В этом могли быть замешены многие, хотя и с трудом верилось в то, что ради него, слабого альфы с М-уровнем редукции, мог быть разыгран подобный спектакль, хотя, если на него, и правда, имели виды… Не то чтобы Коулу Макмайеру была свойственна мечтательность или же он верил в чудеса, но если это действительно было испытание, которому его подвергли сильные мира сего, альфа собирался его выдержать во что бы то ни стало, ведь, судя по как бы с криком о помощи брошенным словам беты, на кону стояла тайна обратимости редукции.
Скорее всего, из-за страха потерять свою силу и власть на то, чтобы найти способ победить редукцию, были потрачены огромные средства, более того, они не канули в пропасть, дав плоды. Похоже, высокородные, дабы сохранить влиятельность своих семей, таки раскрыли секрет редукции и нашли способ ей противостоять, подтверждением чему были последние две сотни лет, когда высокородные давали практически безупречное потомство, а особей с Z-уровнем редукции среди обычного населения рождалось все меньше и меньше. Похоже, верхушка дал-эйрин делал все для того, чтобы уберечь неприкосновенность и замкнутость своей касты.
Если его догадки были верны, то эти знания становились более чем актуальны в его ситуации, бесповоротность которой становилась острее с каждым прожитым днем. Но если дергающие за ниточки считали, что этой костью они спровоцируют его на опрометчивые действия, то они сильно ошибались, ведь на кону стояло кое-что более важное, за что альфа собирался побороться. Как понимал Макмайер, на кон было поставлено его место в верхах системы дал-эйрин.
========== //3// ==========
- Мы ведь с детства дружим, - мечтательно, неторопливо, с ностальгической гладью спокойствия в глубине серых глаз, говорил омега, задумчиво вертя в руках чашку с дымящимся чаем. – Ходили в одну школу, после поступили в один и тот же колледж, пусть и на разные специальности, даже парой обзавелись почти в одно и тоже время, - старший вздохнул, - и своих альф тоже потеряли в один год. Мой погиб при исполнении восемь лет назад, здесь, в Осозе, а альфа Джейсона, - мужчина с нежной улыбкой посмотрел на сидящего подле него омегу, - умер после длительной болезни.
- К тому времени и мои сыновья, и дети Майкла уже выросли и создали свои пары, - продолжил младший, подбадривая, накрыв ладонь омеги своей и чуть сжав пальцы, - а мы, устав быть одинокими, решили жить вместе. Чувства пришли позже, а с ними пришла и уверенность в нашем выборе, - и снова нежные, любящие взгляды и прикосновения, которые тяжело было проигнорировать, мягкие улыбки, от которых сеточка тонких морщин у глаз становилась более заметной, теплота в каждом слове и жесте, которая наполняла пространство вокруг плавно покачивающимися ментальными нитями, и ощущение запечатления, метка которого ярко, словно только была создана, пульсировала в биополях обоих омег.
Да, подобное тяжело назвать мракобесьем, в этом было что-то, что можно было бы, если бы это понятие было ведомо обществу Силестии, назвать Истинностью, но Коул Макмайер лишь тактично, сохраняя безучастное выражение лица, смотрел на омег перед собой, понимая, что он снова непозволительно растрачивает время. Может, были и ещё какие-то причины, которые не позволяли ему в этой теплой, уютной и домашней атмосфере чувствовать себя менее скованно, ослабив узы, которые сдерживали его биополе, но альфа предпочел отодвинуть это на задний план, напоминая себе о Служении каждый раз, когда его предательская сущность уже была готова поддаться неуместным порывам.
По какой-то, непонятной и ему самому причине, Коул не смог отказать этой приятной паре омег и пусть и молчаливо, просто последовав за младшим, согласился на чашечку горячего чая с домашней выпечкой. Не то чтобы история этой пары что-то затронула в его душе или же изменила его мнение о гомосексуальных отношениях, но Майкл и Джейсон, оба уже приближающиеся к той поре, когда даже запечатление бессильно перед природой, вызывали в нем какое-то неуместное, проникновенное чувство. На миг, когда пара обменивалась теплыми, любящими взглядами, ему даже становилось неловко, словно он подсматривал за чем-то личным и интимным, но не вульгарным или же пошлым, а именно интимным, чувственным и эротичным, из-за чего его сущность и начала беспокойно ворочаться внутри, напоминая о тех чувствах, которые сам альфа старался игнорировать вот уже тридцать лет.
Собравшись, Коул поблагодарил пару за чай и спешно покинул их квартиру, пытаясь спрятать в полах пальто заботливо упакованную для него, одинокого альфы, выпечку. Надо было отказаться, четко выполнить свои обязанности и уложиться с проверкой в отведенное на неё время, ведь рабочий день неумолимо заканчивался, а у него по графику ещё одна пара, инспекция в которой и так откладывалась руководством отдела ввиду нехватки кадров после ухода Адама в декрет. Сегодня был граничный срок, и именно ему, Коулу Макмайеру, ввиду его безукоризненности и исполнительности, доверили столь неотложное дело, не только возлагая на него ответственность, но и, очевидно, уже в который раз проверяя его благонадежность.
Макмайер выругался сквозь зубы, спешно задавая навигатору новые координаты, а после ругнулся ещё громче, понимая, что объект находится едва ли не на другом конце восьмого сектора. К тому же, альфа был ещё и разочарован, чувствуя, как внутреннюю дрожь предвкушения сменяет опустошение несбывшихся ожиданий. Именно поэтому, дабы всегда быть настороже, дабы не терять бдительность и не поддаваться порывам сущности Коул и вел замкнутый образ жизни, но сегодня, похоже, был явно не его день, а все пошло наперекосяк именно в тот момент, когда он, все-таки уступив глубинному страху внутри, отвлекся на Роджера.