- Чуть менее двухсот лет назад, - совершенно спокойно, словно их разговор и не приобрел заигрывающих ментальных красок, продолжил Нойманн, - когда каста высокородных оказалась в плачевном состоянии из-за вырождения нашего безупречного генома, было принято решение о радикальных методах, методах исследований и экспериментов, которые, естественно, нужно было проводить на живых людях, чтобы, так сказать, видеть реальный результат.
- Чуть менее… - пробормотал Коул, ухмыляясь. Казалось, вместе с ментальными витками его касаются и знания омеги. Пусть тело и казалось неподвластным, пульсируя жаром гона и полностью подчиняясь высокородному, но разум был чист и ясен – это было непередаваемое ощущение, в котором хотелось плавиться, медленно, словно масло на огне, и альфа плавился, чувствуя, как его губы озаряет понимающая, но при этом саркастическая улыбка.
- Так появилась Особая Зона, - констатировал Макмайер, открывая веки и пристально, без тени страха или же раболепия, смотря высокородному в глаза. – Гуманность в рамках понятия Нравственность, - альфа фыркнул, хотя, конечно же, это Нойманн позволял ему смотреть и фыркать, словно своими ментальными прикосновениями разрешив ему стать на ту ступеньку, с уровня которой можно дотянуться до кончиков пальцев высокородного. – На самом же деле, все неблагонадежные стали всего лишь расходным материалом, подопытными крысами, жертва которых, естественно, была оправдана и уж никак не напрасна. Ведь так? – пришлось полностью расстегнуть форменную куртку, потому что казалось, что температура в комнате возросла на десяток градусов, накрывая его жарким, страстным, разомлевающим пологом с ароматом вишни и миндаля.
- Отчасти, - уклончиво ответил Нойманн, небрежно, но изящно бросая окурок в пепельницу, и Эли сразу же метнулся с дивана, убираясь, а Макмайер поймал себя на том, что он следит за мальчишкой не менее пристально, чем за высокородным, теперь понимая и Люциуса, ведь, смотря на такую омежистую милашку, трудно было сдержать в узде крылья своих инстинктов.
- Создание Осозе оправдало себя лишь в тех пунктах, что дал-эйрин теперь могла беспрепятственно контролировать, так называемых, неблагонадежных. В то же время Центр и Узлы Репликации получили практически неограниченный доступ к экспериментальному материалу, но, увы, - омега пожал плечами, но даже столь простой жест вынудил Коула затаить дыхание, всматриваясь в переливы серебра в темноте волос, плавно скользнувших с плеча за спину, - феномен редукции так и не был раскрыт.
- Но… – продолжил за Нойманна альфа, снова наблюдая за вернувшимся в гостиную Эли, который занял, похоже, свое законное место под боком у высокородного. В какой-то мере Макмайер завидовал этому омежьему недоразумению, которое носило метку бога, в чем-то он им восхищался, ведь не только же за красивые глазки и пухлые губки Нойманн сделал его свои любовником, в какой-то степени он даже желал его, потому что Эли был красивым, пусть ему, конечно же, было далеко до Люциуса, и это противоречие слегка отрезвляло альфу, не позволяя полностью раствориться и подчиниться.
- Но даже высокородные могут ошибаться, - таки закончил свою мысль Люциус, тем самым подчеркивая обыденную человечность высшей касты. Макмайер с этим согласен не был, потому что, что бы не говорил высокородный, а ему не понять, как это – быть даже не вторым сортом, а просто куском мяса, в котором заключена слабая сущность, хотя он и не ощущал со стороны Нойманна презрения, но пропасть между ними была слишком огромная, чтобы говорить о доверии. Скорее, его тоже хотели для чего-то использовать, и это была явно не роль сторожевого пса, вот только сам Коул пока что так и не смог понять, с какой целью была разыграна эта партия.
- Путем проб и ошибок, - продолжал омега, - отталкиваясь лишь от мифологических теорий и неподтвержденных любительских исследований, одна группа ученых пришла к шокирующему для нас, высокородных, выводу, что безупречность – это симбиоз прерогативы и безнадежности, проще говоря, - глаза Люциуса снова прищурились, а Макмайера обдало ментальным жаром ответного желания особи, омеги, который позиционировал его не просто, как альфу, а именно как партнера, - потомство высокородного будет безупречно, если он родит или зачнет с особью с самым высоким уровнем редукции. Конечно же, - настойчиво подчеркнул брюнет, - сейчас я не углубляюсь в генетику и физиологию, на основании которых в Центре Репликации и подбирается самый выгодный партнер.
- Но это невозможно, - прошептал Коул, расстегивая пуговицы уже рубашки, кончиками прохладных пальцев ощущая жар собственной кожи, и бесстыже, как для особи и альфы, слегка разводя ноги в стороны, потому что член уже не пульсировал, а болезненно ныл, более чем наглядно выпирая под брюками.
- Поэтому-то мы и выбираем партнеров очень тщательно, - ответил Нойманн, довольно улыбнувшись, словно его не просто забавляло или же льстило ему состояние слабого альфы, а было именно тем эффектом, которого он желал и добивался, все настойчивей опутывая его своими ментальными витками, - дабы быть уверенными не только в том, что наши дети не унаследуют редукцию своих слабых родителей, но и что сами отцы-папочки умеют держать рот на замке.
- Я все ещё в замешательстве, - пытаясь собрать остатки своей сдержанности, которая медленно утопала в желании, ответил Макмайер. – Если это на самом деле так, то что вы, высокородный, тем более во втором поколении, делаете в Осозе? – что-то не складывалось, даже своим затуманенным разумом альфа это понимал, пытаясь как-то приплести к этой ситуации не только Элиота Карпентера, который был запечатлен Нойманном, но и себя, и Адама Вудса, который просто не мог не знать о том, кто его подопечный на самом деле и каковы его планы. Наверное, стоило об этом спросить прямо, но язык словно прилип к небу, а взгляд замер на изящной руке высокородного, которая медленно блуждала по не менее изящной, шелковистой ножке омежки, довольно щурящегося от столь незатейливой ласки.
- Отчасти я здесь из-за Эли, - мягко, с нежностью ответил Люциус, притягивая разрумянившегося омежку к себе ещё ближе, и скользя пальцами с короткими ноготками по обнаженному бедру мальчишки. – Мне, как высокородному во втором поколении, не важен статус партнера, - Нойманн фыркнул, очевидно, заметив ошарашенное, не верящее выражение на его лице.
- Да-да, инспектор, - брюнет кивнул, простым, обыденным жестом подтверждая его, казалось, фантастические догадки, - я могу не только понести, но и зачать. Бете или же омеге – не имеет значения, как и мои братья-альфы, вы, наверняка, не поверите, могут, в перспективе, родить, хотя, - Нойманн позволил себе саркастический смешок, - ни Виктор, ни Эйтан, конечно же, даже под угрозой вымирания человечества не пойдут на подобное – альфы до мозга костей.
- Совершенная особь, - благоговейно прошептал Макмайер, на ум которому сейчас приходил только один термин, который он встречал в некоторых секретных документах, но так и не смог понять его истинного значения, считая, что это что-то вроде первозданного, идеального человека, который существовал ещё до разделения особей на альф, бет и омег. – Левиафан.
- Что-то вроде этого, - снисходительно ответил Нойманн, после чего сразу же стал серьезным, даже слегка нахмуренным, словно его что-то беспокоило. – Но, даже несмотря на свою безупречность, я не могу зачать ребёнка Эли, - Люциус притянул мальчишку к себе ещё ближе, и тот уткнулся ему лицом в шею, маленькими пальчиками жадно, с отчаянием, уцепившись в футболку партнера, - даже запечатление не запустило обратный процесс в его организме, хотя мы на это надеялись.