Люциус смотрел на него в ответ, и альфа утопал в этом взгляде. Целовал – губы, шею, плечи. Касался тела, то лаская, то сжимая, чувствуя, как на его спине и плечах расцветают следы страсти, подаренные ему возлюбленным. И жар внутри, закручиваясь в тугой клубок, таки вырвался наружу, с громким стоном, который заглушил не менее громкий крик омеги. Люциус дрожал, но его тело было расслабленно, влажно и готово, и Макмайер, ещё чуть подавшись вперед и преодолев легкое сопротивление мышц, вошел в любимого до основания, вместе с узлом, который стремительно увеличился, тем самым повязав омегу. Люциус вскрикнул ещё раз, от острого наслаждения, которое может подарить только вязка с альфой, когда узел пульсирует внутри, вынуждая стенки семяпровода и матки сокращаться в череде сладких оргазмов, в то время как альфа, на каждом пике удовольствия, заполняет нутро своими горячим семенем.
Нойманн тяжело дышал под ним, все ещё дрожа от удовольствия, хотя первые минуты вязки уже прошли, но вторая волна была близка, поэтому Коул перевернулся на спину, принимая на себя вес брюнета, позволяя ему отдохнуть и расслабиться и медленно поглаживая его чуть влажные волосы. Наверное, сейчас он улыбался, счастливо и глупо, но альфа имел на это право. Нет, не потому, что высокородный запечатлел его, а потому, что Люциус не оттолкнул, прижимаясь, положив голову ему на плечо и жарко дыша в шею. Может, это и не любовь, но и безразличным Нойманну он не был. Значит, он будет бороться за этого омегу… нет, за этих омег, потому что теперь он был связан не только с Люциусом, но и с Эли.
- Люциус… – робко послышалось рядом, и они с брюнетом одновременно повернули головы, чтобы посмотреть на сидящего подле них, сцепленных, Эли, плотно сжимающего коленки, чтобы скрыть собственную эрекцию. Мальчишка отводил взгляд, явно не решаясь вмешиваться, но при этом и не желая оставаться одному.
- Малыш… - прошептал Люциус, и альфе показалось, что он почувствовал вину и сожаление, словно омега извинялся за то, что предал чувства возлюбленного, отдав свое тело и свою метку альфе. Но так не могло быть, так не должно быть, потому что он не претендовал на всего Люциуса, как Нойманн никогда не будет принадлежать только ему, как Эли тоже часть их союза, но, похоже, сам омежка то ли боялся это принять, то ли, обладая R-уровнем редукции, считал себя лишним в их полноценной паре.
- Иди к нам, Эли, - осторожно, мягко позвал Макмайер, судя по реакции вздрогнувшего в его объятиях омеги, сделав то, чего от него не ожидали. Он и сам не ожидал, но мальчишка тоже был ему симпатичен, он был беззащитен и слишком любил Люциуса, чтобы препятствовать его возвышенным планам. Эли был готов пожертвовать собой и собственными чувствами ради того, кого любил, ради его счастья и исполнения его мечты.
- Но я… – попытался воспротивиться омежка, отодвигаясь и упрямо стоя на своем решении.
- Эли, - на этот раз позвал омежку Нойманн. Коул не видел взгляда высокородного, но почувствовал его, точнее, эти ласкающие ментальные волны, которые передали ту нежность и любовь, с которой Люциус смотрел на мальчишку. И Эли поддался. Не подчинился, а именно поддался инстинкту и желанию, осторожно приближаясь, но все ещё не решаясь разделить с ними удовольствие.
- На спинку, малыш, - чуть грубее, властнее, приказал Нойманн, при этом все ещё находясь в вязке, но силой воли отодвигая на второй план очередной круг беспамятного удовольствия, - и ножки к груди.
Мальчишка вспыхнул, стыдливо отводя взгляд, но указаниям последовал, осторожно ложась на спинку и подтягивая коленки к груди, придерживая их руками. Альфа жадно сглотнул рассматривая доверчиво раскрывшегося перед ним омежку, но все ещё медля, пытаясь понять, что же задумал Нойманн. Эли все ещё был возбужден, но оно и неудивительно, ведь он, альфа, вмешался в их страсть именно на её пике, когда неторопливость должна была смениться безудержностью, поэтому его дырочка была открытой и влажной, готовой принять в себя плоть возлюбленного.
Люциус не медлил и не церемонился, сразу же заполняя тело омежки двумя пальцами и начиная ими двигать быстро и ритмично, очевидно, досконально зная, какие местечки нужно задевать. Эли заметался, сразу же срываясь на стоны и крики, перехватил ножки одной рукой, выпячивая попку, второй же сжал свой член, начиная двигать по нему ладонью в такт скольжению пальцев любовника в нем.
Макмайер смотрел и не дышал. Слишком интимным и сокровенным было это зрелище. Слишком возбуждающим, чтобы его собственная плоть снова не воспряла, напрягая узел и задавая начало очередному кругу удовольствия. Нойманн зашипел на нем, царапнув за плечо. Альфа фыркнул, настаивая на своем и пытаясь поцеловать строптивца.
- Помоги малышу, Макмайер, - вместо желанного поцелуя, прошептал ему в губы омега. – Заверши круг, - о смысле этих слов он спросит позже, а сейчас, поддавшись настойчивости высокородного, ментальным ощущениям и собственным инстинктам, Коул таки сорвал поцелуй с желанных губ, а после потянулся к стонущему омеге.
Люциус приостановил скольжение своих пальцев, и Эли всхлипнул, явно собираясь возмутиться. Но Макмайер ему не позволил, аккуратно, медленно, стараясь не причинить боль, скользнул в кольцо тугих мышц сперва одним пальцем, а после и вторым, кожей ощущая скользкий жар и трепет на грани удовольствия. Теперь их с Нойманном пальцы ласкали омежку изнутри, сперва медленно и осторожно, позволяя ему привыкнуть, а после все настойчивей, растягивая мальчишку, лаская твердый бугорок простаты и насаживая его на свои пальцы до конца, пока Эли, забившись в судорогах, не излился себе на живот.
- Эли, - когда безвольно обмякнувший подле них омежка немного отдышался, Люциус его снова позвал, протягивая руку. Но этот раз мальчишка не противился, покорно приблизившись к ним, но все ещё не решаясь оказаться в кольце объятий двоих.
- Иди уже, омега, - нетерпеливо рыкнул альфа, балансируя на грани очередного витка удовольствия вязки. – Ты же тоже часть нас, Эли, - больше не было сомнений, ни у кого из них. Мальчишка юркнул в их полуобъятия, прижимаясь к их бокам, ласкаясь к ним обоим и даря свои сладкие поцелуи им обоим. Три плотных ментальных нити, схлестнувшись, сплелись в плотный жгут, опутывая биополя всех троих и запечатлеваясь на них.
- Только обретя свою Истинную Пару, высокородный сможет дать безупречное потомство, - прошептал ему на ухо Люциус, задевая языком мочку.
- Но не всегда Истинная Пара – это двое, - жарко выдохнул Эли, ластясь к нему своим гибким телом. А Макмайер снова погружался в пучину удовольствия, беспорядочно целуя ухмыляющегося Люциуса и прижимая к себе трепещущего Эли. Похоже, этим омегам таки удалось его провести.
//-//
- Роджер, ты домой? – молодой омега, который занял место ушедшего в декрет Вудса, подошел к столу все ещё корпящего над чем-то беты.
- Не знаю, - остраненно ответил Баттерфри, так и не взглянув на коллегу, - но, скорее всего, нет, - бета намеренно игнорировал этого странного омегу, который с первых дней работы в Отделе Нравственности пытался навязать ему свою дружбу. В принципе, он мог подружиться с Лестером, этот омега был ему симпатичен, как человек, но все же они были слишком разными, чтобы иметь что-то общее. И главной их разбежностью было то, что он был слабым, безнадежным бетой с R-уровнем редукции, в то время как Лес был практически безупречной особью с D-уровнем. Проще говоря, в обществе этого человека Роджер чувствовал себя не очень комфортно.
- А давай сходим куда-нибудь, - не унимался омега, настойчиво нависая над столом, словно тем самым показывая, что не оставляет Роджеру выбора. – Например, в бар или клуб. Сейчас же осень, - Лес задумчиво посмотрел в окно, за которым на пронзительно-синем небе не было ни тучки, - и комендантский час начинается только после полуночи.
- Ладно, - на выдохе, таки сдавшись под напором этого неугомонного омеги, согласился Баттерфри, - давай сходим.
- Отлично! – довольно вскрикнул Лес, прытко разворачиваясь на месте. – Собирайся быстрее, Роджер. Жду тебя в машине, - таки оторвавшись от экрана монитора, Баттерфри посмотрел вслед омеге, поражаясь тому, насколько его характер не соответствует уровню редукции. Или, может, это он сам закостенел в стереотипах, видя в более сильных особях что-то величественное и непреклонное.