Глаза Стэна сузились, и на мгновение она подумала, что он мог услышать её мысли. К тому времени как она поняла насколько абсурдно это было, стало очевидным, что он раздражён не из-за неё. Был слышен звук тяжелой поступи, и через несколько секунд дверные занавески отдёрнули. Появился немного запыхавшийся Рох.
— Чего ты хочешь? — холодно спросил Стэн.
Рох сглотнул.
— Ээ, привет. — Его глаза метнулись к Индиго, и он потянулся, чтобы схватить её за руку. — Мне нужно с тобой поговорить.
Без дальнейших объяснений он вытащил её из комнаты. Когда они отошли на несколько шагов по коридору, Рох повернулся к ней лицом.
— Я тебя повсюду искал. Но должен был догадаться проверить эту комнату первой, — проворчал он, наклоняясь, чтобы понюхать её лицо. — Слава Богу. Твой брат сегодня воинственно настроен. Если он унюхает на тебе мой запах, он может на самом деле спустить с меня шкуру.
Стэн мог их услышать, потому что они были недостаточно далеко. Индиго бросила на Роха взгляд, который обещал его прикончить, если он не заткнется.
— Что ты здесь делаешь? — прошипела она, рывком освобождая свою руку.
— Меня послал Зейн, — сказал он ей. — Мы поймали одного из медведей, но он тяжело ранен.
Её сердце сжалось.
— Зейн ранен?
Рох кулаком постучал по её голове.
— Нет, глупая. Медведь. Нужно, чтобы ты его залатала, и он прожил достаточно долго, чтобы мы могли его допросить или что там они хотят с ним сделать. Можно подумать, что я не бета, учитывая, как они ко мне относятся, словно я…
— Где они? — Стэн прервал разглагольствования Роха. Решившись бросить на него взгляд через плечо, Индиго увидела, что он хмуро смотрел на Роха с непроницаемым выражением лица.
— Не далеко от мыса, на окраине острова. Они перевезли его через залив, но из-за этого он потерял много крови. Так что они оставили его там, пока не обработают его раны. Если хочешь пойти, можешь следовать за нами.
— В этом не будет необходимости, — сказал Стэн, подходя и вставая рядом с Индиго. Он взмахнул на Роха освобождающим жестом. — Я сам её возьму. А ты можешь идти.
Когда Стэн отошел, Индиго пристально посмотрела ему в спину, прикусив губу. У неё были смутные воспоминания о её отце — когда он вот так же раздавал приказы и не ждал, чтобы увидеть подчинились ему или он должен повторить распоряжение. Это была своего рода повседневная властность, которой к её радости не было у Зейна. Но у её пары это было своего рода… сексуально.
До тех пор, пока он таким образом не попытается командовать мной.
Она широко улыбнулась недовольно выглядевшему Роху и поспешила догнать Стэна.
— До того как мы уйдем, нужно заглянуть в мою комнату. Мне нужна моя коробка с медикаментами.
Казалось, погруженный в свои мысли он кивнул, даже не взглянув на неё. Она почесала затылок и ее рука опустилась, чтобы подергать ухо.
— То, что сказал Рох про его запах на мне. Это не то, что ты подумал.
Его губы изогнулись в полуулыбке.
— Индиго, это не моя забота, с кем ты целуешься.
Глава 8
Волк Стэна послал ему картинку Роха, наклонившегося, чтобы понюхать Индиго, а затем постучавшего по её голове. В воспоминаниях волка нежное постукивание превратилось в жесткий удар, от которого она отшатнулась, скуля от боли. Следующим образом был Стэн хватающий Роха за горло одной рукой, а другой ломающий обидевшую руку. И словно этого было недостаточно, дальше он предложил бету задушить.
Он бы посмеялся над нелепостью своего волка, если бы не чувствовал себя настолько возбужденным. То что Рох их прервал, было весьма кстати. Если бы он не ворвался и не вытащил Индиго из комнаты, Стэн не знал, что могло бы произойти. Он не думал, что затащил бы её в свою постель, не сейчас, когда им легко могли помешать. Но он так же понимал, что не мог ясно мыслить, когда был окружен её запахом.
Глядя на Индиго уголком глаза, быстро оценил её тело. Накануне он видел множество привлекательных женщин. В частности Вейл, время от времени делила с ним постель. Он знал, что они были сексуально совместимы и ему нравились её зрелость и физическая сила. Последнее позволяло ей бросать ему вызов.
Индиго была нежной, и Стэн мог её подчинить, даже если связать ему руки. И потом вставал вопрос о её возрасте. Когда ему самому было двадцать, ему не нравились женщины настолько молодые как она. Ему нравилось, чтобы его женщина была опытной и у него не было желания учить её, как лучше доставить ему удовольствие.