Когда Стэн повёл Индиго из комнаты, она всё ещё говорила, хотя сменила тему на щенка Зейна, вероятно в попытке его успокоить.
Эта комната находилась близко к поверхности, и свет, отражаясь от снега и льда, наполнял коридор голубым сиянием. По этим туннелям никто не ходил, потому что они были выше, даже чем комнаты Силуит. Было тихо, если не считать отдалённых звуков говорившей Астрид.
Как только они повернули, Индиго остановилась и посмотрела на него.
— Прости. Я не должна была… кхх… прости. — Она дважды извинилась, а её глаза стали блестящими от стоявших в них слёз. — Ты же не сделаешь этого? Не возьмёшь Коралл своей парой?
Стэн уже говорил об этом, и он знал, что она слышала, но она была взволнована. Так что, если ей были нужны его заверения, то он их скажет.
Он положил руки на её лицо, удерживая в ладонях щёки.
— Я не хочу её.
Стэн уже собирался её поцеловать, но услышал, как к ним приближается кто-то в обуви. Через несколько секунд из-за поворота появилась Астрид.
— Я заставила их поговорить, и для начала, они не смотрят друг на друга так, словно собираются убить друг друга, — со вздохом сказала Астрид. Она нахмурилась, глядя на Индиго. — Сожалею о том, что случилось.
— Ты не должна за него извиняться, — сказала Индиго. — А я не должна была вмешиваться.
Стэн хорошо относился к Астрид, но в эту минуту, ему хотелось, чтобы она оставила их одних. Он хотел ненадолго остаться с Индиго наедине, прежде чем они уйдут на охоту. И он испытал раздражение, когда Астрид задержалась.
— Не возражаешь, если я ненадолго отдолжу Индиго? — спросила Астрид, и с надеждой во взгляде, улыбнулась.
Стэн не смог бы удержать Индиго, даже если бы захотел, так что он просто кивнул. Но прежде, чем её отпустить, он спросил:
— Хочешь, чтобы я собрал твою сумку для путешествия?
Индиго вяло улыбнулась.
— Было бы здорово.
— Когда ты закончишь, встретимся в главной комнате.
Всю дорогу к её комнате, Астрид болтала всякую чепуху, извиняясь за поведение Эрика. Индиго слушала в пол-уха, одной рукой массируя висок, а другую прижимая к бурчавшему животу. Она всё ещё была безумно голодна и к этому добавилась сильная головная боль.
— … привык безнаказанно говорить всё, что хочет. Иногда он может быть очень жестоким, но в глубине души… я не знаю. Не знаю даже, почему я его люблю. Иногда думаю, что я мазохистка.
— Для чего я тебе понадобилась? — Индиго не собиралась говорить так резко, но они уже несколько минут стояли возле комнаты Астрид, и всё что ей хотелось, это вернуться к Стэну. Правда, в основном для того, чтобы принять его предложение её накормить.
— О, правильно, — сказала Астрид, выглядя смущённой. Она начала расхаживать пока говорила, накручивая на палец один свой тёмный локон. — Боже, я была так этим взволнована, а теперь мой придурок взял и всё разрушил. Если честно, я даже не уверенна, что хочу тебя спрашивать.
— Что случилось? — спросила Индиго.
Астрид внезапно разволновалась и раздражение Индиго сменилось любопытством.
Махнув на свой живот, Астрид сказала:
— Каждый день Малина и Луса слушают. Ила раньше тоже слушала, но она всегда заявляла, что у меня в животе пузырьки газа. — Она замолчала и нахмурилась. — В любом случае, сегодня утром Луса сказала, что она слышит два сердцебиения. Мне хочется ей поверить, но Малина ничего не услышала, а Луса та ещё манда.
Когда Индиго направилась с Астрид к её кровати, она всё ещё несла разную ерунду.
— Какой у тебя срок?
— Я не совсем уверенна. Шесть недель? Может, немного больше? Мне стыдно, что я не знаю.
— Зимой трудно следить за временем, — сказала Индиго, заставляя Астрид сесть. — Я могу что-то услышать, но я ничего не обещаю, ладно?
— О да, конечно. Спасибо.
Индиго наклонилась и прижала ухо к мягкому животу Астрид. У неё не было возможности послушать сердцебиение Люкена, когда он был таким же маленьким. Они не знали, что Джиннифер беременна, пока та не вернулась из Флориды, уже находясь ближе к концу второго триместра.
Но это был не первый раз, когда она слушала биение крошечного сердечка. Она вспомнила время, когда ей было пять лет и её мать забеременела. В течение нескольких недель, она проводила по целому часу каждую ночь, слушая и разговаривая с тем, что как она надеялась станет её младшей сестрёнкой. Только спустя несколько лет она поняла, почему её родители в то время так сильно ругались. И почему её мать, казалось, почувствовала облегчение, когда потеряла щенка. Мать умирала, и она не хотела оставить ещё одного ребёнка, которого не сможет вырастить.