«Так вот где горит листва?» – подумал Тихонов.
Листья исчезли, теперь это были красно-оранжевые всполохи огня. Грудь и живот Лесковой горели. Огонь переплавлял кожу, жир и лен в черный сгусток. Инна кричала. Точнее, она должна была кричать, но почему-то только открывала рот, словно рыба, выброшенная на берег. Артем очень поздно понял, что бездействует. И если ничего не предпринять, то Инна сгорит. Он схватил ее на руки, совершенно не беспокоясь о том, что огонь может перекинуться на него. Но пламя даже не жгло, по крайней мере, его. Тихонов посмотрел на Лескову. Ее лицо перекосила гримаса боли. Нужно было потушить огонь. Артем осмотрелся. Парка перед ним не было. Он стоял на заднем дворе собственного дома. Ванна под яблоней была кстати. Он подбежал и окунул Инну в грязную, покрытую гнилой листвой воду. Огонь на груди девушки запылал с новой силой. Артем надавил на плечи Инны. Она ушла под воду с головой. Огонь шипел, но не гас. Тихонов надавил сильнее. Голова Инны скрылась в черной воде, а он все давил и давил. Вода в области лица начала бурлить, словно закипала. А Артем давил. Белые руки девушки схватили Тихонова за рубашку, вырванная с «мясом» пуговица упала в воду. Когда вода затихла и руки девушки безвольно упали, Артем понял, что утопил Инну. Он выдохнул и резко выдернул руки из смоляной воды. Артем, словно иллюзионист, поднял перед собой руки и покрутил ими, показывая зрителю, что в рукавах ничего нет. Только зрителем он был сам, а руки по локоть в крови. Такой красно-оранжевой, как листья, как огонь, как…
Он проснулся от чего-то липкого и скользкого, ползущего по его щеке. Артем открыл глаза. Его лизал огромный черный пес. «Цербер», – промелькнуло в голове, и Тема едва не закричал. Секунды две ему хватило, чтобы совладать с собой и вспомнить, что пса он сам приволок вчера и даже имя ему дал.
– Цыган, Цыган.
Артем почесал пса за ухом, за что был тут же награжден влажным мазком шершавого языка.
– Ну, пошли, чего-нибудь поедим.
Образ черной воды не покидал его. Черной воды и утонувшей в ней Инны Лесковой.
Артем открыл банку рыбных консервов, достал из-под раковины алюминиевую миску и вывалил в нее желе и кости. Цыган принялся за еду, а Тихонов вышел во двор. Из головы не выходила ванна. Он отправился на задний двор. Чугунный монстр на массивных коротеньких ножках стоял на своем месте, под яблоней. Тема подошел ближе. Вода была там, а что было в воде, оставалось догадываться, так как она была черной, будто Тихонов снова вернулся в свой кошмар.
Грязь налипла на края эмалированной ванны. Чернота начала редеть, будто кто-то провел по ней маленькими садовыми грабельками. Будто расческой… Может, это водоросли? Да, на поверхности воды вполне могли плавать почерневшие от разложения тонкие водоросли. Впрочем, Артем о толщине подводных растений мог только догадываться. Но эти были тонкими, как волосы. На секунду… на крохотную долю секунды он действительно увидел волосы. Мокрые локоны разделились надвое, и Артему предстало раздутое и белое, словно волейбольный мяч, лицо. Несмотря на то, что оно было изуродовано до неузнаваемости, Тихонов понял, кто это. На дне лежала мама. Еще мгновение – и видение пропало. Он стоял у пустой ванны. Сгнившие яблоки и прошлогодние листья покрывали дно. Края в толстом слое пыли, влажной от росы. Артем еще постоял какое-то время, пытаясь прогнать видения и нахлынувшие воспоминания. Мотнул головой, еще раз взглянул на гниющие плоды на дне ванны и пошел к дому.
На грязном краю появился отчетливый след от руки. Будто кто-то пытался встать. Потом невидимая рука соскользнула вниз, оставляя белые борозды от пальцев.
Глава 3
Желание навестить бывшую любимую одноклассницу пропало, как только к воротам подкатил голубой «лупоглазый» «Микро». Пропало все. Даже воспоминания о кошмаре улетучились, когда из машины вышла Оля. В белом топике, обтягивающем приличных размеров грудь. Джинсы с низким поясом не могли укрыть от посторонних взглядов тату ангелочка на пояснице. Какие кошмары? Какая черная вода и грязная ванна? Вот чего ему не хватало все это время.
Артем пошел навстречу Ольге. Осветленные добела волосы туго стянуты на затылке, немного макияжа – все к месту. Может, он ее и любил именно за безупречность во всем? Оля и в учебе, и во внешнем виде была на высоте. Артем не смог припомнить ни одного случая, чтобы он видел ее ненакрашенной, в халате и со всклоченными ото сна волосами. Он часто оставался у нее, но она и в эти моменты была «гладенькая и чистая», как она сама говорила.