– Ой, вы же не глядите, что Софочка племянница. Седьмая вода на киселе, даже римская церковь такие браки разрешает…
Мама на радостях и стол накрыла с вилками-ножами, как в учебнике по этикету. И обе девочки, выставленные родителями на ринг, довольно умело крутят столовыми приборами. Черт с ним, с парнем – но уступить этой наглой курице через стол? И вот Софочка вздыхает, возводит черные глазки к небу: что с них возьмешь, с предков! – не забывая стрелять взорами в главный предмет.
Главный предмет ежится. Небось, как папа сидел на инженерской зарплате, в гости никого трактором затянуть не получалось!
Но попробуй вслух скажи: смертная вражда до гробовой доски. Так что Змей решительным движением добивает сардельку и улыбается, насколько получилось:
– У меня приглашение на шестое июля. Вот, – обернувшись, парень снимает с полки красивое свидетельство, истекающие золотом и фотопечатью билеты AriOrbitaL. Хотя главное тут – запись в базе данных, а бумаги с голограммами такой же форс, как и доставка Змея домой на том самом гиперзвуковом катере училища. Сажать черный трехсоттоник пришлось аж в Зябровке, где с незапамятных времен сохранилась полоса под реактивные четырехмоторные бомбардировщики.
– На июль? Но сейчас еще октябрь, – Света изображает сладкую дурочку. Без трех лет клубной закалки Змей бы слюной изошел. А так ласково и равнодушно улыбается в ответ:
– Мест мало, желающих много. Двенадцать потоков. Каждый месяц проверка физического состояния. Мне вот, – Змей показал толстую пачку распечаток, – упражнения выдали. И список литературы, одних названий три мегабайта.
– Упражнения можно посмотреть? – спортивная брюнетка смотрит на пухлую Софочку несколько свысока.
– Пожалуйста.
Распечатка плывет над столом. Папа с мамой переглядываются самую чуточку ехидно, и Змей слышит, как наяву: рев горящего топлива, запах пыли, гари, голос Марка – там, на углу: “…богатая семья, девки на танцах прижимаются.”
– Папа, ты говорил, еще тетя Юлиана должна из Кишинева подъехать?
– Ну да, сын. Она в Москву проездом, у нее тут с рижского самолета пересадка.
Случайно. И, рубль за сто, батальон смуглянок притащит – ну, типа, мимо проходили, решили заглянуть. Пятнадцать лет не слышано ни хвоста, ни чешуи – а тут вот. И дом просторный, на клуб ночевать под предлогом тесноты не смоешься.
Снова голос Марка колокольным звоном в голове: “…невесту, как та же Снежана, дочка начальника…”
Похоже, Софочка и Светочка пихаются под столом ногами. Фу, разве так можно? Низший сорт, нечистая работа! Змей вздыхает:
– Мама, большое спасибо, все очень вкусно.
Теперь свысока смотрит пухлая Софочка:
– Наш семейный секретный рецепт!
– Надеюсь увидеть всех за ужином.
– На клуб собрался?
Светочка и Софочка резко замирают. Гости настораживаются. Что еще за клуб? Игрово-ой? Что еще за игрушки?
Змей уже придумал выход, и потому его улыбка безмятежная, чистая, страшная:
– Надо же уточнить, что без меня ответили куратору. Сами понимаете, с исполкомом у нас шутки плохи.
– …Шутки плохи с исполкомом, – Сэнмурв подвинул чашку поближе, обхватил пальцами. – Сам посмотри: где Марат Новиков, “Коммунарка”? Хороший варили шоколад, но не поделился, закрыли. Где “Забудова”? Хорошие выпускали блоки, но не откатили долю наверх – вечная память фирме. Где “Трайпл”, алюминиевые окна? В столице работали, на миллиарды остекления ставили. Аэропорт, национальная библиотека, сам прикинь уровень… А кому-то что-то не так мяукнули – все, нет больше “Трайпла”, никто и не вспоминает. Я уже молчу про “Борисовдрев”.
– Прокоп в “Парке высоких технологий”, чистой воды кнопконажиматель, айтишник. Посадили за неуплату налогов. – Шарк поморщился:
– Думаешь, Прокоп от пачки деньги отлистывал потными ладошками, подскабливал ведомости? Там все дело в налоговом кодексе. Бухгалтерия какие-то коэффициенты не так применила, насчитали налогов не столько, сколько лучезарный захотел. А как там правильно насчитать, если пояснения и примечания по коэффициентам сложнее драконьего покера, Роберт Асприн может покурить в коридоре?… Ладно, пусть бы дали штраф – сажать человека за что? Разве он убил кого?