– Главный инженер того самого МЗКТ сидит. Уж казалось бы, госпредприятие, оборонка – нет, и там спокойно спать нельзя. Батя говорил, тот мужик сидит уже сорок четыре месяца, – выдохнул Сэнмурв. – Уже и оправдательный приговор вынесли – а он все равно сидит. Пофиг там правосудие, хер там справедливость. Чисто падишахский подход: сегодня ты с премьером траву косишь или в там в бейсбол играешь – а завтра гонишь машину в сторону Литвы на скорости двести каэмчас, и витебские гаишники судорожно выставляют на трассе живой щит, чтобы тебя, мудака, поймать.
Шарк поднял голову, но промолчал.
– Поэтому мы согласились без лишнего кокетства, – хевдинг отставил пустую чашку. – Безопасники так безопасники. Хоть кто-то нас прикроет от разборок.
– Удачно получается, – вступил Хорн. – Если тебе наверх в июле, так мы аккурат в июне сделаем Лантон. Мы на Равноденствии выступили хорошо, к нам “Змеедав” обещал быть, и “Руна”, и “Феникс”… Кстати, Змей…
– Ну?
– Клей, Сервелат, Хрюн, Тамкар, Леший и Одержимый приходили. Спрашивали, можно ли вернуться.
– И что решили?
– Без тебя решать не стали.
– Ну я тогда тоже без лишнего кокетства скажу: пусть приходят. Нам еще Лантон делать. Абдулла не проявился?
– Ни Абдулла, ни Валькирия. Извини.
– Проехали.
– Даже от Барона люди приходили, – сменил тему Шарк. Змей поднял брови:
– Но это же суровые реконструкторы, кнопочки-заклепочки. Им-то зачем?
– А они там где-то стимпанк нарыли, в книге, то есть. С паровыми катапультами. Загорелись, обещали на игре паровой танк, по технологиям да Винчи.
Змей повертел головой. Допил чай:
– Так что, получается, все хорошо?
Клубный доктор фыркнул. Хорн переглянулся с Шарком. Шарк вздохнул:
– Помнишь, я говорил, что мои как-то заторможенно говорили, когда я позвонил? Ну, в тот самый день?
– Помню. И что?
– Я случайно узнал, что родители меня, оказывается, тогда уже похоронили. Мысленно. Знали, что я уехал в клуб, и видели, как автобусы за мостом горят. И, когда я вернулся, они как-то… – Шарк волнообразно повел рукой. – Удивились, короче. Отец так и сказал: мы привыкли к мысли, что дальше придется жить без тебя. И назад уже как-то… Не переключаются. И вот, я вроде бы дома – вроде и нет. Отец смотрит мимо. Мама все время прикасается к волосам, проверяет: не призрак ли?
Змей сглотнул. Шарк вздохнул и сказал Марку:
– Теперь ты. Только быстрее, пока девчонки не пришли.
– Помнишь угловой дом… Ну, с иконой на воротах?
– Семен Игоревич? Конечно, помню. Нормальный сосед, один из немногих, кто на клуб жалобы не писал. Я аж офигел, когда он меня послал.
– Сожгли его. Андрей тот, круглый…
– Ну, помню.
– Успел уехать, он поумнее. После суда все-все видеоматериалы опубликовали, потому что народ возмущаться начал, типа втихаря – чезанах? Ну, а там же с наших браслетов тоже все скачивали, ты же помнишь.
Змей кивнул. Марк облизнул губы:
– Вот. К Семену пришли мужики, говорят: че, паскуда, три полена пожалел? А у нас тут, в районе, бабы с детьми, жены беременные, да и просто наших домов тебе не жаль? Или ты, говнюк, считаешь, что мы тебе на эти сраные бревна по пятерке не нашли бы, возместить? Сам говно, и нас держишь за говно?
Змей застыл:
– Так они же сами не выходили! Мы во все дома стучали – хоть бы хрен!
– Кто не выходил, а кто и на работе работал, – подал голос один из кожано-клепаных байкеров. – Наш Черный кровельщик в стройтресте, он все узнал. Кто, когда, с кем на смене… Кстати, Змей, меня звать Пеньтавр.
– Э?
– Это типа Кентавр, только я один раз пень поймал передним колесом, изобразил полет чмыря, атаку жопой. Вот и погоняло.
– А меня звать Лось. Просто Лось, – ухмыльнулся второй. – И тоже, похвастался раз в бане: яйца большие. Спьяну, ясен красен. А потом на эм-четыре лось через дорогу, и я в него херак! Чудом жив остался. Вот и прозвали.
– Ладно, у вас еще ничего шутки, – Сэнмурв зевнул и аккуратно потянулся. – Помню, на последнем “Ведьмаке” звали меня пить, но я отказался: типа, интроверт. На рассвете подъем-тревога, нас штурмует Нильфгаард! Выскочили, натянули доспехи не глядя. Отбились. После боя поднимаю забрало – не идет, аккуратно так по шву запаяно. Интроверт же!
Лось, даже сидящий на лавке, выглядел чуть не вровень со стоящим Хорном. Пеньтавр оказался пониже, но зато в ширину – “положь-поставь, один черт квадрат”. Оба мотовода носили широкие густые бороды, гладко зачесывали серо-седые волосы. Широколицый и скуластый Пеньтавр постоянно слегка улыбался. Округлое лицо Лося выглядело несколько сонным.