– А оставшиеся пять процентов?
– Один процент мы уже контролируем. Этот процент справится с четырьмя. История учит, что небольшая активная группа побеждает неактивную массу. Пример – та же Россия. Вспышка революции удалась. Не удалось остальное.
– Что же?
– Попытка обмануть природу человека, выскочить из-под кнута и оттащить голодные пасти от пряника… Кончилось падением и возвратом на круги своя. В духе времени, очень быстро, за срок жизни одного человека. Зигзаг на кардиограмме, да!
– Но зигзаг, согласитесь, внушает. Гагарин, космос – мы до сих пор выводим небольшие спутники на придуманных тогда ракетах.
– Внушает не слишком. Настоящее освоение космоса выполняется сейчас, на наших глазах, и занимается им Проект. Осознанное, методичное продвижение в Пространство, с опорой на промежуточные базы и понятной выгодой каждого шага. С правильным усвоением и мыслеварением, позволяющим не терять колоссальные объемы новой информации. К сожалению, не все на Земле понимают, что вечно существовать в колыбели нельзя. И вот эти-то пауки, затаившиеся во мгле устаревших законов, эти-то нехорошие люди…
– Редиски. Волки позорные. Заполненные памперсы, если уж говорить о колыбели.
– Вам виднее, каким глаголом жечь сердца. Нам, знаете ли, важен результат. Шпалы поперек автострады прогресса, ловчие ямы на пути мамонта процветания… Придумайте! Поймите, исполнители ни в чем ни на миг не должны усомниться. Распишите все, как вы умеете. Соберите лауреатов, режиссеров, блоггеров. Осыпьте розами или приставьте им стволы к затылкам – на ваше усмотрение. Но донесите до планеты простую мысль: кто не с нами – тот мудак. И даже распоследний опущенный пидор с ним на одном континенте срать не сядет. У исполнителей на последнем участке траектории должны вздыбиться волосы и вспотеть лбы от осознания святости и общеполезности нашего великого дела.
– А затем?
– А затем наши партнеры внизу договорятся с нами во имя общечеловеческих ценностей. Исполнителей остановят… Скажем так, другие исполнители. Те и другие играются втемную, так что к ненатуральности никто не придерется. Начнется вечный танец добра и зла: суровые, но справедливые мы – и милосердная мать-церковь… Скажем так, здоровые силы церкви, понимающие, что почем.
– Люди, которых я представляю, поддержат вас при одном условии. Понятно, что в ходе… Хм… Возможны определенные… Зигзаги на кардиограмме. Так вот, я тоже говорю ясно, чтобы не осталось недопонимания. Пускай на планете выживут полтора китайца – но править ими должны мы.
– Мы двигались в прекрасное далеко, но попали в хреновое поближе.
– Прямо так и хреновое?
– Судите сами. – Змей закрыл рабочую тетрадь. Сегодня кабинет Легата освещало яркое июньское солнце, и тень оконного переплета делила стол черным, почти физически ощутимым, крестом. Тетрадь лежала в правой верхней клетке; Змей помнил все цифры из нее наизусть:
– Заехало пятьсот четыре человека, тридцать семь команд. Мы их разместили кого на острове, кого вокруг. Антураж взяли все тот же, под Лукина, “Разбойничья злая Луна”, колесные парусники. Остальное по задумке Хорна, подогнали под Меганезию, просто имена и колорит переписали. Примерно половина заехавших догадалась.
– Всего половина? – Легат побарабанил пальцами по столу.
– Ну что вы, коллега, – довольно хмыкнул Петр Васильевич, – каждый второй! Нам бы на учениях такую сообразительность. И как все прошло?
– Технически… Приемлемо. Мы испытали автономные энергомодули от Проекта. Тридцать семь штук, по всем лагерям. Собрали статистику за неделю. Причем, что ценно, у нас тут освещенность не очень и ветра не морские, такие условия особенно интересны… – Змей перелистал тетрадь:
– Вот цифры по электрике. Вот по воде, вот по биомассе. Научно-техническая часть выполнена полностью.
– А травмы?
– Ну, несколько промахов из воздушки, рассечения щек, ссадины. Обострение язвы, пять сердечников. Подпаленная по пьянке жопа, да об Марка мачту “Змеедава” сломали. Шлем выдержал, а Марку тем более пофиг.