Змей легонько улыбнулся, и сразу поскучнел:
– Четыре драки, два перелома. Неприятно, но без последствий. В смысле, мы их всех потом в пиве утопили. Так что уехали не то, чтобы лучшими друзьями – но по-любому не врагами, я видел.
– Вообще-то это для мальчиков и собак обычно: после драки подружиться.
– Что-то я про девочек и кошек даже спрашивать не хочу.
– Короче: игра удалась.
– Так чего ты убитый ходишь?
Змей поджал губы:
– Да устал я просто. Неделю на ногах. И через три дня очередная проверка из училища, последняя перед поступлением. Еще экономику качнуть не удалось, как мы поспорили с Сэнмурвом. Планировали вброс алюминия на шестом цикле, но там как раз миграция китайцев началась, мастера затупили, и все пошло лесом. А уже под самый конец не стали делать, смысла не усмотрели. Решили, что пусть хотя бы научная часть получится нормально, чем все останется по чуть-чуть недоделаным.
– Змей. Все отлично. Ты понимаешь? Отлично! Первая игра доказала сам факт успешного моделирования. Деталировку и практический смысл уже потом накручивать можно.
– Или ты расстраиваешься потому, что уже улетишь?
– И это в том числе.
– Ну ничего. Твоя доля в предприятии никуда не денется, прослежу. Иди выспись. Да, кстати… – Легат усмехнулся:
– Если хочешь и дальше со мной не поссориться, полетишь на автопилоте. Управления не касайся, ты же спишь на ходу. Помнишь? Скоро год с того разговора.
– Ну, – Змей поскреб затылок с отчетливым треском и подумал: пора уже бриться. – Да… Успех…
Попрощался и вышел.
Мужчины посмотрели вслед. Легат закрыл дверь кабинета. Петр Васильевич тихонько сказал:
– Сейчас позвоню дочке, чтобы завтра взяла его в оборот. Живо забудет про усталость.
– А сейчас?
– Посижу тут, у тебя. Почитаю бумаги на очередного кандидата. Подготовлюсь.
– Знаете, как вас называют?
Куратор вопросительно поднял брови. Легат растянул улыбку на пол-кабинета:
– Апостол. В смысле, Петр Апостол. Улавливающий сетью души.
Петр Васильевич нарочито простецки двинул плечами:
– Самые эффективные приемы лежат на поверхности и работают одинаково, что во дворцах, что в хижинах.
Легат повозился с кофеваркой, добыл из ее парящий стаканчик кипятка, куда вытряхнул пакетик “Петровской слободы”. Вдохнул пар.
– Так почему этими приемами не пользуются?
– Одни не верят, что простое сработает. Секретных тайн взыскуют, – куратор учуял запах якобы кофе и внезапно попросил:
– Мне тоже сделай, пожалуйста.
– Вот. А вторые?
– А вторые… Ох, крепка несоветская власть! Как ты это пьешь? Тут же чистая химия! Ладно, не отвечай. Вторые, коллега Легат, попросту брезгуют.
– … Брезгуют они, шеф. А вы, как я погляжу, не из тонких натур, – сказал Альберт, когда штурмовик и комиссар затянули за собой кремальеру холодильника морга.
Де Бриак подумал: хорошо, что в юности поддался моде на здоровый образ жизни, не закурил. Тут, на Орбите, воздух какой-то не такой. То ли сухой, то ли мокрый, то ли у него молекулы кубические, дерут носоглотку острыми уголками – но курящий Лежер мучается наглядно и жутко, отчего берется за портсигар все реже.
– Я начинал по программе обмена в седьмом году. Германия, Хайльбронн, – де Бриак окончательно снял дыхательный прибор, обтер спиртовой салфеткой. – Там убили полицейскую прицельным выстрелом в голову. На месте преступления нашли ДНК неизвестной женщины, которую стали считать главной подозреваемой.
Шеф-комиссар Отдела Орбитальной Безопасности повертел головой, вытер шею и лоб свежей салфеткой. Аккуратно вложил использованные лоскутки в приемник уничтожителя мусора, маску же и перчатки вернул на полочку.
– Голову несчастной фрау разнесло на этакие неопрятные куски… Даже сейчас как вспомню, так вздрогну. Вот в том деле я блевал образцово, как подобает офицеру. Коллеги рассказывали. Сам-то я опомнился дней через пять, проснувшись голым на какой-то неодетой мадемуазели, в черт знает чьей квартире. С тех пор случаи наподобие сегодняшнего меня не смущают. Кусочек орбитального мусора навылет – и со святыми упокой. Судя по выражению на лице, бедняга не успел ничего почувствовать.
– Бог да судит его по делам его… Шеф, а дальше про Хайльбронн?
Комиссар вздохнул:
– Позже ту самую ДНК нашли на местах других преступлений. Удивительно, что никаких других значимых улик не нашли. Только ДНК. Ни возраст, ни внешний вид преступника установить не удалось. И вот, Лежер, что бы вы думали? Пару лет спустя оказалось, что ДНК принадлежала упаковщице ватных палочек, которыми брали пробы!