– У меня еще за траву-мураву взыскание не снято.
Глава 10
“Не снято и не получится снять фильма, достоверно передающего необозримость космоса. Нету в мире существа, способного вытерпеть бесконечную черную пустоту и немигающие строгие звезды. Со дна воздушного моря мы видим звезды сквозь колыхание атмосферных течений, в космосе же воздуха, как ни странно, нет.”
Утвердив распознанную машиной строчку, Винни глотнул воды из верного дистиллятора. Перечитал абзац. Подумал, что шлифовать каждую фразу никакого космоса не хватит. Впрочем – лететь им еще и лететь!
Поэтому Винни привычно поднял глаза к потолку… К незнакомому потолку, в точном соответствии с классикой. Продиктовал следующее:
“Зато, помимо самого Пространства, в космосе имеется много вкусного. И самое заманчивое, как ни странно, даже не астероидный пояс. Разумеется, между Марсом и Юпитером летает прорва камней с металлами, с водяным льдом, с редкоземельными элементами – но там почти нет гравитации. То есть, почти нет крупных тел, обладающих собственным притяжением хотя бы в треть от земного. А если человек находится в невесомости достаточно долго, то хитрый организм его – разумеется, ради экономии – скоренько вымывает кальций из костей и атрофирует излишние мышцы.
Разумеется, можно запустить в Пояс такие вот астероиды-баллоны, как наша “четверка”, за имя для которой мы все еще голосуем.
Выбор имени движется туго: мы все одинаковые, мы синхронно мыслим и говорим в единый голос. Мы булькающий интернет, разлитый в формочки личных модулей, три на шесть, и застывший в них леденцами на палочке: очертания вычурные, но размеры не превышают рот потребителя целевой группы. Все наше различие в цвете подкрашивающего сиропа.
Здесь и сейчас внешнее давление на психику каждого из нас упало почти до нуля: работы чертова прорва, свободного времени на беседы нет совсем. Хотя, казалось бы: там необъятная Аризона, тут всего лишь цистерна. Но личного пространства здесь больше, а общественного мнения и вовсе нет. Задачи слишком уж конкретные, слишком важные, слишком вещественные, чтобы имело смысл о них трепаться. Треплешься – теряешь. Время, возможность, мелькнувший в конусе доступных траекторий богатый астероид – ведь наша колония уже несется на двадцати километрах в секунду, а надо бы на тридцати тысячах, в одну десятую световой.
И вот, в отсутствие внешнего давления, из личностей полезло все, что натолкала Земля-матушка. Каждый из нас теперь подобен вздувшейся консерве: ходит с отчетливым бульканьем и постоянно принюхивается.
А потому, сдается мне, имя “четверки” устаканится разве что на подлете к целевой системе. Именно же, через триста шестьдесят лет, которые нам суждено провести в цистерне О’Нейла; правда, уютной и огромной.
Конечно, вечно жить на внутренней поверхности даже и не шара, как у Стругацких, а вовсе уж цилиндра – занятие, как метко замечал Сэнмурв, для очень, очень мотивированного любителя. Тем не менее, места нам здесь пока что хватает. Атмосфера свежа. Вирус насморка – как и миллионы других – мы оставили за дверью, пускай скулит на морозе. Звуки в вакууме не передаются, так что нам плевать…”
Винни посмотрел на завершение фразы. Пожалуй, многоточие тут лишнее. Так лучше:
“Вакуум не передает звуки, так что нам плевать.
Об устройстве колонии я при случае расскажу подробней. Сейчас же ограничусь упоминанием, что снарядить каждый такой баллон Земле обошлось в сумму, сравнимую с госдолгом Соединенных Штатов.
Вернемся к освоению Солнечной системы и вообще Пространства. Если создавать плавучий дом невыгодно, приходится искать остров, скалу или хотя бы отмель под опоры нефтяной платформы. Сами планеты-гиганты, увы, в этом качестве не годятся. Если придерживаться морских образов, то Юпитер и Сатурн – громадные магнитные скалы, оторваться от которых не под силу даже кораблям с фотонной тягой; впрочем, ведь у нас и нет пока что подобных кораблей – ни антиматерии в достаточном количестве, ни идеального материала под зеркало.”
Полюбовавшись на абзац, Винни поставил после слов “с фотонной тягой” точку, а слово “Впрочем” уже программа переписала с большой буквы. Винни продолжил:
“Но у планет-гигантов имеются спутники. Например, у Юпитера их четыре настолько крупных, что еще Галилей заметил.
Однако наиболее заманчивы именно спутники Сатурна. Титан, к примеру, обладает собственной атмосферой, пусть и азотно-метановой, зато превосходит величиной Меркурий. Прочие спутники Сатурна поменьше. Среди них достаточно и камней размером с нашу “четверку”. Все они ценны не только минеральным составом, а именно небольшой величиной – уже достаточной, чтобы хитрый организм ощущал гравитацию и не пытался незаметно превратить человека в мармелад – но еще недостаточной, чтобы обесценить перелеты вокруг старика Сатурна.