Доктор задумчиво пошевелил пальцами в воздухе:
– Гомеостаз на первый взгляд не такая сложная вещь. Меняем устаревшие клетки, чиним выбитые радиацией куски ДНК, чистим свободные радикалы, давим бесконтрольное размножение раковых клеток, дополняем до необходимого теломеразу – чтобы клетка могла делиться не строго установленное число раз, а сколько надо… Дьявол, как всегда, в деталях. Как отличить раковую клетку от обычной, к примеру? Где хранить образец ДНК, чтобы по его подобию лечить мутации? Что вообще считать мутацией? Как пройти белковую оболочку клетки? Что делать, чтобы нанороботы не раздражали рецепторы? Откуда самих нанороботов получать – в печени производить, как производится кровь?
Тим из всего этого понял одно:
– А что, его кровь может помочь Инге?
– Он живой! – Вельд от возмущения едва не вывалился из экрана.
– С чего ты взял, что мы будем его насухо выкачивать? – воодушевленный доктор уже послал сообщение Хейл, вызвал целых четыре экрана, и вовсю крутил на них стереометрические модели белков:
– Мне бы два-три грамма на анализ, чтобы слепить такой же комплекс для Инги, вот и все.
– А давайте у него самого спросим, – Тим посмотрел на Михаила Степановича. Тот задумался:
– Как?
Посреди комнаты беззвучно вспучился лиловый овал высотой с кошку.
– Общую тревогу, разгоню всех подальше отсюда, – наставник без лишних эффектов пропал, остался привычный голос корабельного интеллекта. – Лучше, чтобы меня тоже пока не видели.
Овал зашипел, сделался выше и потом еще выше. Доктор и капитан влезли в силовые пояса, включили скафандры. Вельд, не уходя со связи, тоже влез в пояс и тоже поднял силовое поле.
Тим запросил сводку – фон излучений оставался в норме, лиловый овал пока не выдавал ничего пугающего.
– Андрей, твой барраж его не видел?
– Да он и защиту напрямик прошел… Портал?
– Почему бы и нет. Если мы скользим по струне, то из точки пересечения нескольких струн, вероятно, можно в произвольное место прыгать.
Вспыхивали голограммы, посреди комнаты словно бы возникал экипаж “Кентавра” – уже в защитных глухих комбинезонах, облитых мерцающей пленкой силового поля, увешанных инструментами, как положено по тревоге. Капитан Тим принимал доклады о готовности.
Суэйн с холодной планеты Гетайр, пилот атмосферного челнока, задача – практиковаться в астронавигации. Глаза синие, волосы русые, лицо круглое, кожа черная. Телосложение хрупкое, рост на голову ниже привычного.
Второй пилот – Наринг – наоборот, сложением как античная скульптура. Волосы пригладил светло-соломенные, глаза имел карие, а кожу солнечно-золотистую, почти как у доктора.
Сам доктор успел обогнуть непонятное явление, выскочил в дверь и побежал в медотсек, где должен быть находиться по тревоге.
На связи проявились “двое молчаливых”. Системщик Мавераннахр, для своих попросту Мавр. Волосы рыжие, глаза зеленые, рост средний. Зато ум выдающийся, а уж про хитрость страшно подумать. И черноглазая, невысокая, крутобедрая Хейл с Проциона, корабельный биолог.
Кивнув ей, Тим привычно посмотрел на место навигатора, где всегда появлялась Инга – платиновые волосы, зеленые глаза, душа компании. Как она сама говорила: “А что мне остается? Блистать и поражать, куда денешься.” Сейчас Инга лежала в медблоке, и пока что не просматривалось никакой надежды ей помочь.
Лиловый овал сделался в рост человека, моргнул и пропал. Полностью игнорируя силовое поле, переборки, двери, защитный барраж, прямо в капитанской каюте возник инопланетник. Точнее – возник скафандр, по конструкции похожий на капсулу медицинского отсека. Обтекаемое нечто, висящее над полом. “А внутри такой барашек, какого ты хочешь”. Тим даже расстроился: тут представители почти всех человеческих планет собрались, исторический момент. А увидят металлопластовое яйцо – может, это вообще зонд-робот. Если принципы движения скрестившихся кораблей настолько схожи, отчего бы окну контакта и не сойтись еще теснее? Нет же, капсула. Даже не тяжелый скафандр высшей защиты. У них настолько другая атмосфера? Микрофлора наверняка отличается, но это ожидалось и поэтому не огорчительно… Если они настолько разные, то как будет с языком?
С языком оказалось на удивление просто. Не то искуственные интеллекты обоих кораблей синхронизировались, не то инопланетяне с самого начала наблюдали за людьми успешнее – но на поверхности светло-соломенной капсулы появились черные буквы, составившие полностью понятные Тиму строки.