– Верните, пожалуйста, мой планшет.
Лежер протянул начальнику устройство и шумно зевнул.
– Надолго я выпал?
– Минут сорок. Вы даже не заметили, как Пьер принес билеты.
– Шеф, но как промывает мозг!
– Дочитали до конца?
– Да.
– И как вам?
– Ну… Сюжет не буду пересказывать, но как-то странно на полуслове прервано.
Комиссар де Бриак поморщился:
– Опять открытый финал… Дескать, придумайте сами конец истории.
– Но разве читатель придумает плохой финал? Выбор из одного! Автор мог бы не кокетничать, сразу написать, что все закончилось хорошо.
– И критики тут же заверещали бы, что все неправдоподобно, слащаво, что автор подыгрывает героям, а вот правда жизни другая… Автор схитрил и выложил коробочку с таким барашком, которого каждый в силах додумать себе сам.
– Вы дочитали почти до конца?
– То есть?
– В рассказе точно такая же цитата из “Маленького принца”, про барашка… Шеф, так вы не любите открытый финал?
– Не то, чтобы не люблю. Но мне кажется, что только задать вопрос и сделать умное лицо недостаточно. Вот вы, Лежер, станете ли приходить к начальнику только с вопросом, не имея хотя бы завалящего предложения по делу?
Лежер подумал и сказал:
– Шеф, а разве автор для читателя – подчиненный, который обязан решить проблему, дать рецепт, указать путь?
Комиссар моргнул:
– Даже не задумывался. Вот что значит профдеформация.
– Теперь я понимаю, зачем вы читаете. Отвлечься от нашей специфики.
– Не только, Альберт. Не только. Есть отпечатки пальцев… – де Бриак посмотрел на собственный чистый стол и старательно прижал к нему сперва четыре пальца, потом отдельно большой. Как будто прокатывал по дактилоскопу. На гладком пластике даже слабый свет из окна четко проявил рисунок всех пяти подушечек.
– А есть отпечатки мечты.
Усмехнулся:
– Не то, чтобы прямо так вот есть. Просто никаких иных зацепок нет. Альберт!
– Комиссар?
– Отныне каждый четверг вы докладываете мне сводку по какому-либо из наиболее крупных неформальных движений. Я распорядился, вам предоставят вход на любые сайты, сделают копии с любой бумаги. Не знаю, кто или что стоит за нашим делом. Но я не верю, что молодежь задумала и реализует это все самостоятельно. Тень мечты, Лежер. И наш фигурант в этой тени…
Комиссар подхватил с пола тощий дипломат с кодовым замком.
– Однако, не пора ли нам в аэропорт?
– Еще добрых два часа.
– Я хочу по пути заглянуть домой.
Домой Змей позвонил из флаера, перед посадкой. Мама привычно заворчала, что снова поздно явится, дома не ночует, вовсе от рук отбился. На заднем плане раздался голос папы: “Дай ты уже парню нормально потрахаться без нас!” Парень хмыкнул и подумал: “Папа, ты даже не представляешь как мы сейчас будем трахаться, а главное – с чем!”
Глава 2
– С чем пожаловал?
Низкое красное солнце в окне, между девятиэтажками. Тень черным крестом, стол перед Легатом разбит на неравные части. В одну клетку попал спящий ноутбук, в другую стопка бумаг с подставкой и авторучками, в третью – затрепанная донельзя рабочая тетрадь Змея. В четвертой клетке неодобрительно блестит полированное темное дерево. За этим столом когда-то сидели большие начальники, определявшие судьбу города – а теперь мальчишка-посетитель в потертой ковбойке с джинсами, да хозяин кабинета, хоть и в безукоризненном костюме, но не намного старше гостя.
Визитер перевернул слипшиеся по уголкам страницы:
– Продано две тысячи сто сорок билетов, общая выручка, соответственно…
Легат поднял руку – сползший рукав пиджака открыл манжеты хрустящей белизны:
– Пока ты летел, я счет проверил, сумму знаю. Шестьдесят.
– Семьдесят. – Змей закрыл записи, двинул их под полосу тени, как под резинку.
– Да и х…й с тобой, – внезапно без торга согласился Легат. – Бери семьдесят процентов, но только скажи, чего ты в самом деле хочешь из меня выдурить.
Змей готовил ответы под совсем другие вопросы, и теперь захлопал глазами. Солнце все ниже, светлые обои по стенам кабинета уже откровенно рыжего, закатного цвета. И даже лицо президента на портрете приобрело степной загар, сделалось откровенно киргизским.
– Ответ на этот вопрос… – Змей постучал пальцами по своей тетрадке, – сильно зависит от вашего настоящего желания, Сергей Павлович.
– Да называй ты меня Легатом, уж свою-то кличку я знаю. И говори проще. Какие церемонии при дележе отката, в конце-то концов!