– Боюсь, еще дней пять на Орбите продлится чертов биллиард, – Лежер покосился на застывшего в напряжении комиссара:
– Шеф, а Риму-то, пожалуй, конец.
– Сикстинскую капеллу жаль, – комиссар отправил еще несколько распоряжений. Выделенные буксиры-перехватчики все так же равнодушно катились по своим орбитам, а спутники “Невода” на этот раз все же послушались. Еще четыре бледно-лиловых прицельных конуса на голограмме, только мишень уже одна.
– Жюль сообщает, что может взять его через триста десять секунд.
– Пусть не лезет под болванки, “Невод” уже дал залп. Кто там вместо Гвидо? Есть у нас радиоперехват?
– Вы думаете, он сейчас выходит на заказчика? И нам удалось бы это прослушать?
– Заказчика вы только что назвали: Орбита. Боюсь, мальчишке уже плевать на всех.
– …Всех в винде видал!
Змей передал вычисленную Сергеем траекторию на исполнение. Рука немного помедлила над клавишей.
Если уже Сахалинцева убрали, то про семью и друзей страшно даже подумать. Нет, хныкать поздно. Что там на наших кварцевых?
Ладно, пуск!
Буксир чуть заметно вздрогнул; скорее даже, не корабль, а Змей вздрогнул от ожидания. Ожерелье зарядов беззвучно полыхнуло белым кольцом, часть астероида отлетела вперед по курсу; по закону сохранения момента импульса, оставшаяся связка ощутимо качнулась назад – как человек в невесомости отлетает в сторону, обратную брошенному им кирпичу. И чем внушительнее кирпич, тем сильнее отскок.
Кресло заскрипело под ускорением. Двигатель вышел за безопасный режим, расплавился и вытек плазмой в сопло – но большего от него и не требовалось. Тормозного импульса хватило, чтобы пакет зацепил атмосферу; мощный толчок разорвал буксирную решетку. С ревом и грохотом куски астероида заходили на Рим; половину восточного небосвода обняли сияющие крылья.
Сияющие крылья магнитного паруса размахнулись почти как от Луны до Земли – лишь тогда четвертый баллон четвертой волны заметил прибавление тяги. Вычислители сделали новую циклограмму по скоростям полета; оказалось, что даже один ледяной астероид можно сберечь про запас.
Решение для застрявшего посередь вакуума учебного звездолета “Кентавр” осенило Винни прямо на вахте, в русле всеобщей радости от срабатывания магнетара.
Винни достоял вахту, поминутно улыбаясь; но сегодня радовались буквально все, и тут он совсем не выделялся.
А вечером, уже сменившись, Винни дописал “Скрещение”.
Попил воды из дистиллятора. Подумал, что здорово привык уже к своему неуклюжему агрегату. Открыл дневник и написал:
“Закончил “Скрещение” – с ним тогда Сергей так и не успел помочь, так что я рассказ выложил на полуслове, вроде такой авторский замысел. Ситуация подвешена, финал открытый. Пускай читатели сами додумывают. Но потом смотрю – людям только дай, они так додумают, что сам не рад будешь. Надо четко установить концовку.
“Только баллон Винни к тому дню уже вышел далеко за гелиопаузу, и рассказ на Земле так никто и не прочитал.
(с) КоТ
Гомель, 2018-2019г