– И что это даст?
Котелок-скептик Сэнмурв. Кто бы сомневался!
– Для начала это даст возможность писать программу в терминах предметной области, не привлекая программистов. То есть, задавать поведение компьютера напрямую. Подумайте, ведь вся техника на Земле так развивалась. Те же машины – сначала приходилось нанимать не только водителя, но и механика. Уметь карбюратор продувать. Свечи зажигания разборные выпускались. Если откажут, их не на новые меняли, а чистили. Сегодня на электромобилях кнопку нажал – поехал. Даже правила знать не обязательно, автопилот есть!
Сэнмурв покривился:
– Вы только что изобрели очередную реализацию FORTH-машины. Сколько их уже поперенаписано! Еще ЛИСП вспомните, у финнов, помнится, до воплощения в железе дошло. Хювеннен-Сеппяйнен “Мир ЛИСПа”, как сейчас помню. На обложке то самое дерево. Вы думаете, они проиграли конкуренцию нормальным архитектурам просто так, или все же имелась реальная причина?
– В одна тысяча девятьсот восьмом году, – вступил Змей уже обычным голосом, – электромобилей по Нью-Йорку бегало поболее, нежели “керосинок”. Электроходы особенно любили женщины и доктора: ничего не пачкалось, не разъедал платье бензин, поршни не прогорали, не пугали треск и грохот, не воняла жирная копоть выхлопа. Для зарядки, приехав к пациенту или там домой, просто втыкали шнур в розетку. В любую, где имеется электричество, а не только на заправке. Потом наступила эпоха “керосинок” – запас хода у них оказался намного больше, это и решило дело.
Змей махнул рукой в сторону выхода:
– Но сейчас вот у меня, например, флип на электрике. И весь предполетный контроль сводится к проверке, не оторваны ли лопасти винтов. И нет ли трещин в несущих балках. Состояние цепей и заряд батареи компьютер проверяет сам. А больше там ничего нет. Ни зубодробительной сложности автомата перекоса, ни турбин хитроумных, ни редукторов с такой механической обработкой, что разве токарь неземной квалификации сделает!
– Команды на человеческом языке прекрасно понимает голосовой помощник, – не уступил Сэнмурв. – Алиса та же, или там Сири. На кой черт заново городить аналогичную систему?
– Но какой ценой это достигнуто! – взорвался Лис. – Ты хоть раз видел трижды распрогребучий список библиотек или DLL, подгружаемых с каждой новой программой? Убей меня тапком, я не понимаю, какие в них сверхособые функции приходят, которые нельзя в операционку вынести? Давно пора принять новую архитектуру!
– В далекой перспективе мы хотим архитектуру, – вклинился Шарк, – которую можно сделать на радиолампах.
– Потому, что радиолампы более устойчивы к излучению, чем кристаллы, – Змей снова обозлился ни с того, ни с сего. – Мне как раз вчера вечером напомнили…
– Ну да, – Шарк в запале даже не обратил внимания на вспышку, – мы такую архитектуру делаем с немцами, совместно, из Берлинентехникшколе. Они там раскопали старинный станочек еще профессора Цузе. Для производства памяти и процессора по единой технологии: на ферритовых каплях.
Челюсть грохнула об пол не только у Сергея.
– И чего, эта древность эпохи лысого кукурузника способна чего-нибудь посчитать космического?
– Мой лучший вирус весил двадцать шесть байт, – огрызнулся Лис. – Не мегабайт, не килобайт. Байт! Меньше символов, чем в нашем алфавите. Но чемпионом я считался ровно четыре дня, потом какой-то болгарин выкатил вирус еще на байт короче. Программы надо уметь писать. Кто не верит, на следующем занятии “Элиту” покажу. Космический симулятор, трехмерный. Ему надо меньше памяти, чем у любого из нас в браслете!
– Графика отстой, видел я это говно мамонта.
– Там главное – расчетная модель. А графика в космосе через любой иллюминатор. Ни одна видеокарта не переплюнет.
– Получается, вы тоже работаете на Проект… – Сергей почесал затылок.
Шарк сложил ноутбук. Лис подмигнул:
– А ты как думал. Мы граждане планеты Земля!
И протянул на ладони круглую наклейку с деревом. Черный ствол, красная крона, облетающие не то лепестки, не то листья. Надпись по кругу: “RED SAKURA”.
Надпись по кругу: “RED SAKURA” слабо светится в полумраке технического коридора. Лежер тоже светится – от радости. Он берет из стопки очередную наклейку. С изнанки ее снимает защитную пленку. Отщипывает комочек теста, но лепит его на лицевую сторону наклейки, прямо на красную сакуру. Затем этой лицевой стороной сильно пришлепывает наклейку на спину комиссара: