– А ты, Марк, чего тут, на перекрестке, забыл?
Марк пошарил в тележке, но питья уже не нашел. Туда и так едва засунули три бидона.
– А я… Ты же знаешь, я з дзяреуни. Так вот, у нас есть место такое, за школой. Особенное. Туда приходят вешаться после выпускного.
Змей похлопал глазами:
– Марк, не смешно.
– Не шучу, – Марк сел прямо на черный гравий. – Вот прикинь, выпускной. Отзвучала дискотека, городское вино допили, физрука побили… Дальше чего? Путяга – ты тракторист – и до конца жизни чинишь стального коня, он благодарно дрищет на тебя отборной соляркой и неотборной отработкой. Никуда не поедешь, ничего не увидишь. До пенсии просто не доживешь, с нашей-то самогонкой. А знаешь, отчего у нас в селе все дворы к соседским стоят вплотную, без положенного пожарного зазора? Чтобы не жгли друг друга!
– Круто придумано! – Хорн даже телефон опустил. – Вот это, я понимаю, Маккиавелли!
Марк продолжил все тем же удивительно ровным голосом:
– Ладно, ты рванул жилы, нахер мамку с папкой, пусть подохнет бабка… Пробился ты в город. Университет или техникум. Общага. Дружки-алкаши, дедовщина, что в армии не снилась. Пятьдесят на пятьдесят, что женишься по залету после пьянки, еще и на такой крокодиле, которой пугаются вертолеты. Зимой в комнатах плюс тринадцать, а нагреватели включать не смей, не положено.
Марк изобразил вой сбитого “мессера”. Поглядел в белое от жары августовское небо, потер нос.
– В универе дедовщины нет, народ культурный, утонченный. Вон, как Лис. Хочешь – травой пыхни, хочешь – синтетикой закинься, хочешь – винтом ширяйся. Богема! Но и у богемы… – Марк засмеялся-закашлялся, – зимой в общагах все те же плюс тринадцать. Ибо равенство!
– Марк… А чего я этого не видел? Как все мимо меня могло пройти?
– Ты же в пилоты лезешь. А это как раньше программисты, сейчас козырная тема. И туда пробиться… Ну, мало кому везет. Кто пробился, тот целеустремленный, ему не до грибов-порошков. Зато, если уж кому не повезет…
Марк поскреб щетину на подбородке. Вздохнул и еще раз поднялся.
– Я смотрю на ту сторону, – буркнул Хорн, механически повторяя вызовы каждые несколько секунд, – не коси. Колись давай.
– Кому не повезет, здесь работы не найдет. У тебя папа инженегр, и зарплаты четыреста ему не хватает. Помнишь, ты сам жаловался?
Змей кивнул. Точно пить охота. Только не до пива, когда бидоны с топливом грузишь…
– А у нас на селе двести за счастье. Триста – богатая семья, девки на танцах прижимаются. Если кому повезет ухватить невесту, как та же Снежана, дочка начальника… Пофиг, чего начальник, хоть роты лежачих полицейских – абы у гавне не кавырацца! Но такая удача редкость. На “Евроопте” квартиру-машину и то выиграть проще. Так что нам кривобокий Сэнмуров драккар, агроусадьба эта, туристы, ваш летний лагерь – вообще за счастье. Как телепорт в другой мир, понимаешь?
Хорн и Марк синхронно глянули на Змея. Тот помотал головой, выпрямившись:
– По сравнению с вами, я так и вовсе несуществующий призрак, дух бесплотный. У меня все плоско и правильно. Родился, учился, пока не женился. Чего там, у меня даже ни одной девушки. Вы хоть по городу не трепите, стыдно.
– Ты светлая сторона монеты, – серьезно сказал Хорн. – А мы темная.
Темная плиточная дорожка огибала высотку. Перед свечой шестнадцатиэтажки собралась толпа – Снежана боялась лишний раз туда смотреть. От папы и от мальчишек из “Факела” девочка знала, что люди вполне способны почувствовать взгляд… А эти люди слишком уж напоминали кино про зомби, которое мальчишки обсуждали в клубе с напускным спокойствием. Этим попадать на глаза совершенно не хотелось!
Там, перед подъездом, крепкий, высокий мужчина, в костюме серого цвета громко приказал: "Двадцать человек идут в этот подъезд, быстро!" Подчиняясь ему, черная многоножка кинулась в подъезд. Почти сразу же во двор выволокли за волосы трех человек, нанося им удары, чем попало.
На балконе второго этажа двое молодых людей отбивались от примерно десятка зомби. Забравшись на деревья, погромщики хотели войти в квартиру через балкон. Их поливали кипятком – шел пар, и ошпаренные громко матерились, кидали в ответ выломанную тротуарную плитку, перебив стекла. На балкон забросили два факела – парни спихнули потушенные огрызки, следом столкнули пару нападавших, которым почти удалось залезть. А дальше началось такое, что Снежана окаменела. Подъехала и прямо под балкон встала пожарная машина, из которой защитников балкона просто смыли напором.
Но пожарные же должны быть за своих! За людей!
Зомби взобрались на крышу пожарной машины, а оттуда на балкон, где арматурой и лопатами живо добили защитников. Затем с балкона во двор полетели кресла, белые комки постелей – все это поджигали прямо на тротуаре. Снежана отвернулась – и уперлась взглядом в пожилых мужчину и женщину. Те лежали смирно, и кровь рядом блестела не красная, как показывают в кино, а черная-черная, как масло из поломанной машины.