бось пол ночи порно смотрел? – ерничал друг. Я запустил в него подушкой, но
не попал. Попытался нашарить ногой тапочки. Не нашел.
- А почему ты в джинсах спишь? Пил что ли? Без меня?! - докапывался
неугомонный сокурсник. Я обвел, не до конца проснувшимся, взглядом комна-
ту. Вроде не пил, да и голова не болит, и привкуса во рту нет, а бардак в комна-
те есть. Полотенце валяется на полу, 3 грязные кружки из-под кофе на столе.
Стул, вон аж, у стены. Скомканная майка выглядывает из-под дивана. Я потя-
нулся и достал пыльную одежку. Из майки под ноги моему добровольному бу-
дильнику выпали белые трусы.
– О как! – протянул он, и схватил их как кот мышку. Длинный свист и
удивленное лицо друга были необычайно жизнерадостны. Сосед мял в руках
белую тряпочку.
– Я думал, к тебе в которые веки, девчонка приходила, а ты! Ты что, Тим, ориентацию поменял? Теперь мужиков приводишь? Не ожидал от тебя… Это
так на тебя учеба подействовала или твои игры? – голосом следователя задавал
вопросы мой сосед.
– Вот так вернешься, а тебя уже не друг дожидается, а… подруга. О вре-
мена, о нравы!!! Я же не по этой части, Тим! Мне же теперь съезжать придет-
ся… У-у-уу, противный! – уже почти ржал мой «бывший» товарищ, вращая на
пальце белые мужские трусы.
Я сначала, обалдело смотрел на это лицедейство и даже всерьез задался
вопросом, а чьи они. Потом потянулся и почесал затылок.
- Что-то не так. Рука нащупала на шее цепочку, но не плоскую как всегда, а витую и более крупную. Рывком вскочив на ноги, я подошел к зеркалу. На
меня смотрело сонное не бритое лицо со странным розоватым блеском вокруг
губ. На шее болтался незнакомый круглый кулон с ярко синим кристаллом
внутри. Желтый с легким зеленоватым отливом металл был, явно, не золотом
высшей пробы. Кристалл обрамляла по кругу цветочная вязь с какими-то зна-
ками.
- Слышь, Тим, кончай на себя любоваться! Давай, возвращайся в надеж-
ную мужскую семью, к нормальной ориентации, – зубоскалил Колян и дал мне
крепкий подзатыльник.
Подзатыльник подействовал. Мозг всколыхнулся и события прошлой но-
32
чи с быстротой перемотки проскользнули в моей голове. Я вспомнил зеркало, девушку и свой позор с упавшим полотенцем. Полотенце, вот оно валяется. Я
дернул за молнию брюк и с ожиданием чуда уставился внутрь. Белья там не
было, чуда… тоже. Коля очень неоднозначно оценил мои действия, и как-то
странно похрюкивая, начал пятиться в коридор.
– А я что? Я ничего… Ну нравятся тебе парни, ладно… Бывает… Съеду
побыстрее… И-шь, уже штаны расстегнул… А-а-а! Я девушек люблю… Не
подходи-и-и! – раздалось уже совершенно испуганное бормотание друга. Колян
с одуревшим взглядом нашаривал рукой дверную ручку и пытался стать неза-
метным.
- А, что б тебя, - с чувством выругался я. Застегивая молнию на брюках, я
таки прижал слегка кожу. Одним прыжком настиг убегающего товарища и
прижал к стене. Меня обуяла злость и одновременно бесшабашное озорство.
- И куда это ты, мой хороший? Куда это ты, мой сладкий? – мурлыкнул я
и потерся небритой щекой о его лицо.
Такого визга, я не слышал даже, когда одноклассницам за шиворот лягу-
шек кидал в 4 классе. Колян царапался и отбивался как-то очень по-женски. Я
держал. Через пару минут он обреченно затих и начал скулить слабым голосом:
«Тим, Тимочка, Тимур - отпусти. Не надо. Я не красивый… и костлявый. Я же
никому не скажу, что ты… что теперь ты уже… Я обещаю-ю-ю! Геи, они тоже
люди… только отстань, а-а?»
Несколько минут этого плаксивого монолога тешили мое самолюбие. Я
стоял и, молча плотоядно улыбался, а потом не выдержал и, заржав, разжал ру-
ки. Коля выпал из моих крепких мужских объятий и начал отползать в комнату.
Я же сидел на полу, привалившись спиной к входной двери, и смеялся до ко-
лик. «Мой несостоявшийся дружок» перестал отползать и тоже сел. Несколько
минут он меня разглядывал, а потом тоже начал тихо подхихикивать. Через
пять минут мы уже смеялись вместе, почти катаясь по полу.
Смех прервал резкий звонок в дверь и возмущенный голос соседки: «Гос-
поди! Да, когда же закончится это безобразие! Ночью у вас что-то пищит и за-
вывает, чуть ли не бомбы взрываются. Вот сейчас кто-то орал, теперь лошади
ржут! Напишу в милицию. У вас здесь не квартира, а вертеп! – надрывалась
она. Но мы ей не открыли.
Перестав смеяться, мы тихо поползли в комнату. Я нашел чистое белье и
пошел в душ. А Колян погрузился в кресло, восстанавливать утраченное ду-