века. Хотелось использовать заклинание, которое нашла в библиотеке год назад.
Его использовали целители для извлечения из тел воинов остатков стрел и дру-
гих неподходящих предметов.
Сложность была в том, что: первое - я никогда ранее его не использовала
на живом человеке, только для уничтожения вещей в закрытых сосудах или по-
мещениях. И то первый раз в трактире я полностью аннигилировала вино в за-
крытой бутыли, а второй раз уничтожила собственноручно созданный амулет, попавший в не те руки.
Второе – здесь нужна была магия не трансформации или созидания, а ма-
гия уничтожения. Ее в принципе не все могли использовать, да и те, что могли, не всегда рисковали. Так как гарантировать использование магии уничтожения
без последствий для самого мага практически невозможно.
И третье – результат был не предсказуем, как для меня, так и для него.
Но я верила своей интуиции.
- Рискну! Я полностью отдаю себе отчет, что произойдет в случае неудачи.
Для надежности я вплетала в канву магии еще заклинание об очистке
крови, укрепления костей и всего другого, что в организме находиться. Мне ка-
залось, что голова мужчины, как глина плавится у меня в руках, и я леплю из нее
что-то новое и не совсем понятное, хотя и знакомое. Мне так хотелось увидеть
его, какой он был в лучшие годы своей жизни, что аж слезы наворачивались на
глаза. В голове из небытия всплывали слова, похожие на стихи, и я шептала:
«Откручу назад я стрелки,
Поменяю нить судьбы,
Вырву я у смерти жертву
Тело станет молодым,
Уберу я с кожи шрамы,
123
Из души уйдет печаль,
Пусть вернется, что забрали
Боль, болезни или сталь»32.
Я стояла с закрытыми глазами и читала заклинание до тех пор, пока его
аура не засветилась равномерным светом, а жуткий серый ореол вокруг головы
мужчины не исчез полностью.
Тело подопытного обмякло и откинулось на меня. Я открыла глаза и ре-
шила усадить его поудобнее. Мастер Исез стоял напротив моего стола и моего
пациента и держал в руках мой блокнот с записями.
- Что-то случилось, мастер? – как можно хладнокровнее поинтересовалась
я.
- Да нет, ничего... Работайте. Не забудьте снять повторный слепок внеш-
него вида и ауры вашего пациента, – напомнил он, положил блокнот, и отошел к
следующему ученику.
Я с трудом подтянула обмякшее тело мужчины к столу и пристроила его
на краешек столешницы. Человек спал, положив голову на руки.
- Это нормальная реакция организма, - глянув на таймер, успокоила я себя
и заспешила закончить зелье. Вода уже давно была доведена до нужной темпера-
туры, а вот ингредиенты даже не покрошены. Со скоростью бешеной белки я
развела такую бурную деятельность, что ребята за соседними столами с осужде-
нием косились на мою митусню. А старушка Дэбры вообще заявила, что прилич-
ной девушке не престало так суетиться. Всё заложив в нужной последовательно-
сти и помешав 30 раз по часовой и 10 против, я уселась рядом с котлом глядя на
его поверхность в ожидании, когда оно загустеет и поменяет цвет. В запасе у
меня было около 10-ти минут. Пациент тихо посапывал и приходить в себя не
торопился.
- Это к лучшему. Никто не будет мешать мне отдохнуть и собраться с мыс-
лями перед концом экзамена. - Я смотрела на пузырьки, вздувающиеся на по-
верхности жидкости, на необычные тени, мелькавшие в струящемся паре, как
вдруг что-то неуловимо изменилось.
Меня накрыла оглушающая тишина. Поверхность котла превратилось в
зеркало, в котором начали кружиться, сменяться непонятные будоражащие вооб-
ражение и пугающие образы.
124
Глава 18.
Бог дарует нам родственников.
Друзей, слава богам, вы выбираем сами!
Я размашистым шагом мерил богато обставленную комнату, в своем родо-
вом замке. Как мне не хотелось бы остановиться в трактире, пришлось почтить
своим вниманием семейный замок и остановиться в родовом поместье. Моя
спальня, как и раньше, была чисто убрана и ждала моего возвращения. Голубой
потолок и золотисто-бежевые стены. Старая добротная мебель. Окно выходит на
восток в сторону полей. Застоявшийся запах детских воспоминаний.
Старая прислуга, радостно приветствовала мое появление, а молодые, но-
венькие служанки, заинтересованно стреляли глазками. Камин был растоплен, письменный прибор на широком старом столе, красноватого мореного дерева го-
тов. Старая скрипучая кровать заправлена свежим бельем.
- Как давно я здесь не был. За последние почти двадцать лет не наберется и