Выход возможен и в том и в другом случае — в признании Божьей руки над нами.
Путь ко Христу для всех нас — отвержение своего человеческого естества, смирение — «ему должно расти, а мне умаляться» (Иоанн 3), радоваться слыша голос Жениха. Идя ко Христу, нельзя миновать подвига Предтечи.
Если мы примем решение во всем всегда следовать голову совести, так как это голос Божий в нас, то эта решимость разовьет в нас утерянный орган богообщения.
Понятно, почему протестующими, беззаконниками, врагами Божества — являются Каин и его потомство. Хам и все духовные «хамиты». «Закон Божий» — это не их закон, он чужд и даже отвратителен им. Напротив, кроткие по духу «сыны Авеля» видят в законе божественном нечто свое родное, чему они добровольно и охотно покоряются, так как они «сыны Божий»; как мы, например, охотно подчиняемся традициям нашей семьи, школы, обычаям нашего народа.
Каин и Авель (Исав и Иаков) — родоначальники двух типов людей: кроткие, пассивные и непредприимчивые «авелиты» и воинственные, активные, изобретательные «каиниты»; в частности — славяне и западные европейцы.
«Эллинизм» у святых отцов — у св. Григория Богослова «я достиг аттического совершенства» (письмо 128); непрерывно цитирует Гомера, Пиндара, стоиков, Платона, вспоминает об Афинах.
Сократ по душевному своему складу православен; одна из существенных черт православия — озаренные благодатью сердца «в глиняных сосудах» (Кор. 4, 7). То же пленяет и у Сократа.
Сегодня, объясняя мистику Сократа, я наткнулся на такой образ. Как он заставлял «рождать» своих собеседников собственную мысль. Своими вопросами он создавал страшно разреженную атмосферу вокруг своего собеседника, он уничтожал все ответы и решения, взятые готовыми, со стороны: наконец, собеседник чувствовал себя как мышь под колоколом воздушного насоса, он идейно задыхался и с напряжением и натугой рождал в эту пустоту свою мысль.
В эвристическом методе Сократа поразительны смирение и кротость. Вместо того, чтобы сразить оппонента одним резким ударом — терпение матери, ведущей ребенка, подымающей его много раз и опять направляющей.
Всякое богословствование, познавание учения Церкви имеет смысл, даже больше — возможно, только от полноты любящего и верующего сердца. Тогда оно плодотворно, осмысленно, жизнеспособно и тогда оно — естественное следствие живущей во Христе души.
После грехопадения человек утерял и способность познания Бога. как вообще утерял себя. и только пришествие Спасителя в мир дало человеку возможность восстановить свою способность Богопознания.
Есть два вида нечувствия; первое — натурального плотского человека, сытого, благополучного, второе — нечувствие человека грешного, падшего.
Первый не знает духовной области, второй — выпал из нее. Первый не дорос, второй — потерял.
Как радостно бывает видеть явные плоды действия на душу веры, любви ко Христу. Вот сегодня — признание N о том, что, после его горя и обращения за помощью в Церковь, он чувствует себя совершенно преображенным, — то, что было привычно–скучно, почти мертво, наполнилось живым реальным содержанием, весь мир зазвучал по–иному. Да, только опыт, единственно собственный опыт может привести к этому чувству жизненности и правды Церкви и учения Христова. И, как ни горько сказать, — страдания обычный путь к этому.
Для людей нашего строя жизни смерть является неожиданностью, нелепостью, она никак не гармонирует и не вяжется со всем предшествующим. А так как смерть — явление высшего божественного порядка, то значит весь строй нашей жизни не вяжется с строем божественным.
Смерть всегда зло и ужас, будет ли это смерть старца или ребенка, грешника или праведника. Смерть всегда победа дьявола, временная, но все же победа. Тело наше, созданное для бессмертия, подчиняется злому закону смерти, отделяется от души, распадается, разлагается, обращается в ничто.
Грехом смерть вошла в мир, — она входит в нас с детских наших лет, она бороздит морщинами греха лицо, заставляет погасать живой огонь глаз, делает расслабленным тело. Но Христос — победитель смерти и ада, и в деле Христовом самое главное это — победа смерти воскресением: «Если Христос не воскрес, то наша вера тщетна» (1 Кор. 15).
Истерия — есть разложение личности, и оно освобождает огромные, пагубные своей разрушительной силой количества энергии, как в распадающемся атоме.
Наша любовь к Богу уже есть для нас лично, в нашем опыте — Его утверждение. Наша любовь к Богу — есть Сам Бог в нас; и субъективно ощутив эту любовь в себе. — мы уже этим самым признали Бога.