– А вот его, – он ткнул подбородком в сторону Анчутки, чей сконфуженный, помятый и одновременно нахальный вид опытному глазу говорил о многом.
– Чем же он перед тобой провинился? Стоит ли друзьям…
Санька собрался было плюнуть, но спохватился и удержался:
– Не друг он мне, а как есть падаль и гнида.
– Та-а-ак, – Остапчук сплел толстые пальцы, покрутил большими. – А причины?
Молчание.
– То есть мы имеем на сегодняшний день ничем не обоснованное избиение. Ты соображаешь, что это статья уголовная?
– Плевать, – заявил малец и отвернулся.
«Попробуем с другого боку», – решил сержант.
– Ну а ты, Маслов?
– Я Маслов, – не стал спорить хитроумный и опытный Витька, не раз загоравший в кутузке. – С этим я не спорю. А что до этого вот…
– Но-но! – Анчутка отбросил грязный перст, указывающий на него.
– …то он, Иван Саныч, не падаль и гнида, а скорее потаскун и пакостник, – обстоятельно и даже вежливо закончил Маслов.
– Да ладно, – недоверчиво протянул Иван Саныч. – Неужели из-за юбки?
В коридоре послышалась возня, невнятное бормотание, в дверь поскреблись, и в кабинет наполовину проникла Ольга.
– Добрый день, Иван Саныч.
Оказывается, и молодые красавицы отдуваться умеют. Или это из-за того, что пришлось кого-то тащить на аркане?
– Иди же ты, овца упрямая!
И Оля втолкнула-таки в кабинет Светку Приходько, причем та, точь-в-точь строптивая ярка, копытами скребла по полу.
– Вот. Говори.
Та трусливо, но уверенно вякнула:
– Не стану.
– Так я сама расскажу, – пригрозила Гладкова, – со стыда сгоришь.
– Ну ладно, ладно. Но ничего не было, – решительно, хотя и глядя в пол, заявила мелкая.
«Хотя, черт возьми, не такая уж и мелкая, – с удивлением отметил Остапчук. – Когда эти девчонки подрастать успевают? Еще чуть откормить – и вполне себе, лет через пять… так, ближе к делу».
– Ну так что? – строго напомнил он.
– Сижу себе, присматриваю за младшими. Подошел… этот вот, – Светка указала на Яшку, – предложил поговорить и хлебца. Ну а там и драка началась.
– Какого такого хлебца?
– Этого вот, – она извлекла из кармана порядком покусанную буханку.
– Не бывает такого, чтобы просто так, ни с того ни с сего драка получилась, – заметил Остапчук.
И снова тишина.
– Ты, собственно говоря, почему не на работе?
– Приболел, – соврал Яшка.
– Начальство в курсе твоей хвори?
– Н-не успел сообщить…
– …торопился люлей получать, понимаю. Ну а ты, товарищ поднадзорный Пожарский?
– Я ничего, – спокойно, чувствуя себя в полной безопасности и в своем праве, отозвался Николай. – Я после учебы, мастер отпустил пораньше, зашел Ольге с полками-шкафами помочь – вижу: драка. Принялся разнимать, и вот.
– Не знаешь из-за чего?
– Не-а, – открестился Колька.
– Та-а-ак. Стало быть, имеет место злостное, то есть на ровном месте, хулиганство со стороны товарища Маслова и такого же Приходько: навалились на ни в чем не повинного товарища… как там тебя по фамилии, вечно забываю.
– Канунников я.
– Пусть так. Товарища Канунникова, который… а вот, кстати, ты-то что в школьном дворе делаешь, болезный? Все возраста и сроки тебе тут быть прошли.
Оля, глянув на часы, потеряла терпение и встряла:
– Да мириться он пришел! Иван Саныч, этот, который Яшка, Светке сказал…
– Ну! – взвизгнула та.
– …гадость, – продолжила Оля, опустив некую подробность. – Дурочка в слезы, нажаловалась этим двум, – она указала на Саньку и Витьку, – они пришли разбираться. Получилась драка.
– Все? – строго спросил Иван Саныч.
– Да, все. И вот еще что… Отпустите хотя бы Николая, нам еще полки в библиотеке доделывать.
– Вы, чета Пожарских, идите, свободны, – разрешил сержант Остапчук и указал на Светку. – И эту вот с глаз долой, проку от нее ноль, один вред только.
Во дворе Светка, которая все это время дулась и крепилась, разревелась белугой.
– Прекрати немедленно. Что ты как маленькая! Детей перепугаешь – кто тебе потом хотя бы захудалого пупса доверит? – увещевал Колька, доставая платок и заставляя девчонку высморкаться.
– Хорошо, – прогнусавила Светка, вздохнула, распрямила костлявые плечи и прямая, как палка, двинулась исполнять свой долг. За ней вереницей потянулись Сашка с Алешкой, чуть ли не принюхиваясь к ящичку у нее под мышкой, и Наташка, которая согласилась идти домой, но только не за ручку.
Колька вернулся в библиотеку. Укреплять стеллажи и прочее закончил уже к приходу уборщицы тети Паши, которая, постучавшись в дверь библиотеки, прошамкала, что пора бы и честь знать.