- У защиты есть дополнительные доказательства? - спросил судья, когда мы закончили допрос присутствующих.
- Да, ваша честь! - приняла подачу я. - Прошу в следующее заседание по делу вызвать и допросить в качестве свидетелей госпожу Нарлину Парвассон и госпожу Лидию Норову, которые проживают по соседству с моим подзащитным.
- Мнение прокурора по поводу заявленного ходатайства? - спросил судья.
- Я возражаю, - встал с места прокурор. - На момент совершения преступления на улице была поздняя осень, так что свидетели не были во дворе и не могли ничего видеть.
- Давайте у самих свидетелей поинтересуемся, что именно они видели, вместо необоснованных выводов! - тут же вставила я.
- Суд удовлетворяет заявленное ходатайство, - определился судья Ярешин и остро взглянул на меня. - Еще есть ходатайства?
Я удовлетворенно кивнула и продолжила:
- Также прошу назначить судебно-медицинскую экспертизу, на разрешение которой поставить следующие вопросы: могло ли падение с высоты стать причиной телесных повреждений потерпевшей и насколько имеющиеся повреждения соответствуют описываемым ею обстоятельствам их причинения.
Конечно, представитель обвинения возражал, ссылаясь на имеющееся заключение эксперта о степени тяжести телесных повреждений.
Я же настаивала, поскольку в данном документе речь шла лишь о том, что у потерпевшей имелись определенные телесные повреждения и срок их нанесения не противоречил словам потерпевшей. Меня же интересовала совсем другая постановка вопроса.
В принципе, мы не оспаривали сам факт имеющихся телесных повреждений: перелома, нескольких ушибов и укуса собаки, а пытались доказать, что в их причинении не виновен мой подзащитный. Наша версия получалась вполне стройной: потерпевшая упала с забора на собственного пса, вследствие чего получила перелом и синяки, а бедная собака, ошалев от испуга, укусила хозяйку. Хотя укусила - это громко сказано, поскольку потерпевшая была тепло одета, и одежда сильно ослабила укус. Так что у госпожи Вариной был всего лишь синяк со следами зубов, а не рваная рана, как кричала сама бабуля.
Также я просила назначить судебно-техническую экспертизу, чтобы определить, какое напряжение было подано на ограду подсудимым и было ли это опасным для потерпевшей.
- Может быть, подсудимый вообще намеревался убить потерпевшую и нам нужно переквалифицировать обвинение как покушение на убийство? - съязвил прокурор.
- И для этого он не нашел ничего лучшего, чем провести ток по высоченному забору? - саркастически усмехнулась я. - Или он собирался силком затащить туда соседку и удерживать насильно?
- В любом случае, общественная опасность действий подсудимого сомнений не вызывает! - настаивал он. - Могли пострадать совершенно посторонние люди!
- А что они могли делать на верхушке двухметрового забора? - чистосердечно удивилась я.
Прокурор сходу не нашелся, что возразить, и я поспешила развить успех:
- Я не отрицаю, что мой подзащитный поступил неправильно, проведя ток по забору, однако согласитесь, его вполне можно понять. Полагаю, что об умышленном причинении телесных повреждений в данном случае вообще речи идти не может, поскольку сила тока была недостаточна для этого. Для того чтобы это выяснить, необходимо провести экспертизу.
- Суд считает нужным назначить экспертизы, - прервал нашу дискуссию судья.
На этом заседание мы закончились и разошлись на целый месяц.
Материалы дела отправились на экспертизы, свидетелям выписали повестки - в общем, желаемого результата я добилась, пусть это и была победа лишь в сражении, а не в войне.
Я еще немного пообщалась с клиентом и отправилась домой.
Время летело быстро.
Стремительно приближался мой День рождения, и мне все чаще становилось грустно.
Дело вовсе не в том, что трудно организовать праздник, а в том, что с течением лет этот торжественный день все больше напоминает, что мы - лишь бабочки-однодневки в этом мире. Особенно заметно это на фоне иных рас, которые разменивают не года, а десятки и сотни лет, прежде чем полностью оценить неотвратимость завершения жизни.
Юность у людей уходит быстро, за ней следует молодость, и все больше примет времени оставляет прожитая жизнь.
Я читала, что в древности варварские воины рисовали на лице и теле отметины, чтобы помнить о своих победах и жизненном опыте. Ту же нелегкую роль выполняет старость, жестоко напоминая о том, что было, и беспощадно говоря о том, чему уже никогда не бывать.