– До зимы руки приложу, а весной себе другой срублю. – проговорил арестант и потянул створку приоткрытой двери, упираясь ногой в Косяк. Со страшным треском дерево поддалось.
– М-да. – выдохнул из себя Артём. – Наступил в богатство, что сам себе нашёл. Теперь бы ноги обтереть от запаха. А чего мне унывать? Руки есть, жопа не чешется. И тому рады.
Присев на край пыльной лавки у стола, принялся разглядывать обстановку. Стол добротный, но грубо сделан. Лавка грузное тело выдержала, хоть и жалобно застонала. В углу приютилась кровать, короче, чем нужна была незваному гостю на целый локоть. Тюфяк с сеном был потрепан крысами и зиял здоровыми дырами. На стенах развешены простые заржавевшие инструменты: пила о двух рук, вилы, прогоревший чугунок и кривой ухват. Черенки-заготовки в рассохшейся бочке отдельно в ящике лежали покалеченные тяжёлой жизнью две лопаты и коса. Под кроватью угадывались очертания бадьи, глиняных горшков и прочей личной утвари.
– Не бохато. – резюмировал Артём. – Что сидим, кого ждём?
Натаскав воды, принялся косарем оттирать пол, стол и кровать. Трижды прошёлся по простой печи, вытащив весь нагар и копоть, так в трудах и заботах крутился, придавая дому жилой вид. Укрепил кровлю, уперев в обрешетку черенки и подбив нурлат. А тёплый осенний день подходил к концу. На скорую перекусив выданными корабельным поваром припасами, подвесил крупу и вяленное мясо под потолок для защиты от грызунов. Наточив косу об найденный оселок и прикрепил самый надёжный черенок, расчистил дорогу до отхожего места, добрую траву развесил на покосившийся плетень. Сорняк же раскидал на дороге. Уже в темноте натаскал воды в бадью и приладил дверь.
Всё негодное в дальнейшее использование нещадно пустил в печку. Смененым на острове Могутка ножом раскроил левую ладонь, пустив кровушку в печь, обильно раскидал капельки по дому и двери.
– Прими мою кровь, хранитель дома. С тебя уют, с меня усердие. Молока и хлеба нет, то с первой дичи сердце и печень твои. – с поклонами на все четыре стороны произнес здоровяк. Огонь затрещал принимая дань, кровь запеклась на свежих углях. Засыпав рану пеплом и замотав руку найденным лоскутом, Артём прилёг на кровать, свесив ноги. Затем резко поднялся, перенес к ложу косарь и рогатину да подпер в окно лавку. После приготовления упал на лежанку, проспав до утра.
****
– Благодарю за приют, хранитель дома. За крепкий сон, прими поклон. Морду умою и начнём работать. Труд осенью, всю зиму кормит.
Перекинув через плечо скромные припасы, подвязав на ремень косарь, долго смотрел на копье. "Пусть будет" – решил арестант и закинул за плечо острогу. Выглянул в окно, внимательно наблюдая за выходом. Толкнул дверь от себя. Подбил еле заметный клин в дверь. Ежели кто откроет, то не заметит. А вот маленькая щепка о нежданном госте сообщит.
– Сарай, епишкины поросята! – хлопнул себя по лбу Лихолетов. Резко развернулся и пошёл назад к сарайке, походя перевернул подсыхающую траву, чтобы не прела. Покосившееся строение заросло бурьяном и девичьим виноградом так сильно, что разобрать, где дверь сразу и не получилось. Помахав косырем, нашел искомое, но при попытке открыть лишь оторвал ручку. Так и стоял, рассматривая дужку в руке. Выкинул ненужную больше рукоятку, подцепил ножом створку, затем в щель просунул пальцы. С третьего рывка оторвал воротину вместе с петлями. Поставив дверь сбоку от проёма, чихнул от пыли и смело шагнул в темноту.
– Другое дело, хоть и заброшенно года три назад, но предыдущий хозяин сделал припасы, а вон ещё и ледник в земле, может и осталось чего копченного.
Травы развешены пыльным и вениками. Косы чеснока и грибов, мешки с зерном хоть и прохудились, а местами проросли, но все пища. Ближе к концу тёмного сарая натолкнулся на предыдущего хозяина. Простая верёвка надёжно держала за шею иссохшее тело.
– Ты это… никуда не уходи. Я сейчас лопату сделаю и спать тебя уложу. – пробормотал Артём. – Натолкнуться на висельника к большой удаче.
Уже подбегая к дому, вспомнил, что оставил копье у мертвеца. Но больше его насторожил лежащий на пороге клин. Перехватил косырь, рванул дверь на себя. На его кровати, сидел испуганный старичок с корабля.
– Занято тут. Ищи себе другой дом. – рявкнул на чужака Лихолетов. Быстро подняв лопату, начал примерять черенок.
– Там везде смертью пахнет, а этот дом самый живой. Я заблудился в лесу и всю ночь бродил. Прости, я не хотел тебя по беспокоить. Дай лишь поспать в безопасности, а вечером я уйду. Найду свой дом или погибель. – страдальческим голосом произнес нежданный гость, но глаза выдавали в нем выжидающего хищника.