Однако признание объективных условий для разработки покаянного права не отвечает на два главных вопроса, которые возникают при чтении статей Вопрошания Кирикова, содержащих упоминания о сочинении, приписываемом митрополиту Георгию: В чём причина скептицизма новгородского епископа Нифонта, сомневавшегося в принадлежности этих статей митрополиту? Можно ли отождествлять какой-то сохранившийся епитимийник с деятельностью Георгия?
Содержание статей, приписываемых митрополиту Георгию (разрешение сорокоуста по живым, требование воздержания в пост от жён, причастие попадьи у своего мужа), противоречит классическим положениям византийского канонического права, прекрасным знатоком которого был Нифонт. Отрицая каноничность этих статей, Нифонт высказывает поэтому сомнения в авторстве Георгия: «Такоже не ни напсавъ, рече, ни митрополитъ, ни Феодосъ»[73]. Эти противоречия классическому византийскому праву позволили А. С. Павлову высказать сомнение в существовании покаянного сочинения митрополита Георгия. Он писал «В содержании мнимо-Георгиева устава предоставляются такие странности, или, точнее говоря, нелепости, каких нельзя ожидать от митрополита-грека, если, конечно, не считать, что по своим понятиям и образованию он стоял гораздо ниже наших Кириков»[74].
Подобная трактовка упрощает вопрос и несправедливо причисляет автора древнейшего русского сочинения по математике, специалиста по хронологии, летописца Кирика к «сонму малограмотных попов».
Все три процитированных выше правила, принадлежавшие, по словам Кирика, митрополиту Георгию, встречаются уже в «Заповедях Св. отец», древнейший список которых дошёл до нас в глаголическом тексте XI в.[75] Древнейший русский текст, близкий к глаголическому, содержится в составе Устюжской Кормчей начала XIV в.[76]
Использование митрополитом Георгием в качестве источника для своего сочинения ЗИСД многое объясняет в истории первого русского епитимийника[77]. Митрополит Георгий, оказавшись во главе русской церкви в период острого столкновения христианства и язычества, обратился при разработке церковного права к покаянной литературе на славянском языке, в которой содержался готовый опыт применения канонического права к славянским странам, недавно принявшим христианство.
Специфичность источников, использованных митрополитом Георгием, обусловила особенности в содержании статей епитимийника, перечисленных в Вопрошании Кириковом. Отсюда противоречия с нормами византийского права, которые могут быть легко объяснимы временем и источниками возникновения епитимийника митрополита Георгия. Обращение к южно– и западнославянскому праву обусловливается не «невежественностью» митрополита или Кирика, как полагал А. С. Павлов, а сходством, близостью условий, в которых распространялось христианство в славянских странах и на Руси.
Как уже отмечалось выше, было предпринято несколько попыток установить на основании процитированных в Вопрошании статей текст епитимийника митрополита Георгия. Е. Голубинский нашел в ЗИСД статьи, приписываемые Кириком митрополиту Георгию. Историк церкви полагал, что ЗИСД является епитимийником митрополита Георгия. Содержание этого сочинения имело целью, по мнению Е. Е. Голубинского, преподать новым в христианстве русским наставления наиболее для них нужные, и по изложению оно не отличается последовательностью[78].
Е. Голубинскому резко возражал А. С. Павлов. Исследователь считал ЗИСД «худым номоканунцем», возникшим, по всей вероятности, в XVI в.[79] Автором ЗИСД он считал не «высокое иерархическое лицо», а простого клирика. Содержание ЗИСД указывает, по мнению А. С. Павлова, на происхождение этого документа из разновременных источников – болгарских и русских (к болгарским источникам он относил ЗИСД).
С. И. Смирнов, просмотревший большое количество древнерусских епитимийников, обнаружил в рукописи XIV-XV вв. текст, в котором также содержатся 3 правила, приписываемые митрополиту Георгию в Вопрошании Кириковом. Этот анонимный епитимийник С. И. Смирнов опубликовал, дав ему характерное название: «Написание митрополита Георгия русского и Феодоса»[80].
Следовательно, существуют два памятника, которые связываются исследователями с митрополитом Георгием: ЗИСД и «Написание митрополита Георгия русского и Феодоса». Епитимийники объединяет наличие в тексте трёх статей, приписываемых Георгию. Однако выше уже отмечалось, что все они имеют своими источниками славянское церковное право. Поэтому при установлении авторства епитимийников недостаточно только указать на этот признак, необходимо исследовать содержание всего епитимийника.
75
См.:
76
См.:
77
Происхождение ЗИСД вызвало оживленную дискуссию между А. С. Павловым, доказывавшим, что она – болгарский епитимийник, возникший под влиянием Номоканона Иоанна Постника (см.:
79
Датировка ЗИСД, предложенная А. С. Павловым, вызывает недоумение уже потому, что ему хорошо была известна Устюжская Кормчая начала XIV в., содержавшая текст «Заповеди Св. отец». Описание Устюжской Кормчей было опубликовано (см.: