Многих людей и сейчас привлекает именно моральная сторона религии, её учение о добре и зле. Они мало разбираются в церковных догматах о сотворении мира, о загробной жизни, но считают, что нравственные, духовные ценности предначертаны свыше! И если им сказать, что наши моральные ценности выработаны не богом, а созданы людьми, то, следовательно, они не святы! А, стало быть, их не обязательно выполнять! Если кто-то из людей их выдумал, то почему другие должны следовать им? Каждый может выдумать свои моральные ориентиры, какие ему нравятся. И тогда в мире, как во времена язычества, опять воцарятся моральный хаос, вседозволенность, падение нравов, варварство и дикость. Отсюда многие верующие связывают крушение бога с крушением нравственности. Но они заблуждаются. И атеист может быть вполне нравственным человеком. А преступник может быть верующим. Он может грешить и каяться, и снова грешить. Тут всё дело в воспитании, в культуре. А воспитанным и культурным человеком может быть и атеист и верующий.
— С этим я могу, пожалуй, согласиться, но религия — это не только мораль! — возразила Ольга. — Многих в религии привлекает учение о Рае и Аде, о загробной жизни, о спасении души. Не хочет человек умирать совсем! Боится! Живое стремится к вечной жизни. Таков природный инстинкт.
— Верно. Пока человек жив, ему хочется верить, что он будет жить вечно, хотя бы на том свете. Вот хочется и всё тут!!! А религия говорит человеку: «Душа твоя бессмертна, ты будешь жить вечно». Это же бальзам на душу слабого человека. Обман, но сладкий! И хотя никаких доказательств в пользу существования загробной жизни до сих пор не известно, всё равно человеку хочется верить, что она существует. Он, как утопающий, хватается за соломинку, лишь бы успокоить свой инстинкт самосохранения. Многие воины шли на смерть с молитвой, так как верили, что не умрут, что будут жить вечно на том свете и, погибнув, попадут прямо в Рай. Все грехи им простятся. Вера усыпляла их инстинкт самосохранения, подавляла страх, она зомбировала воинов, и смерть им была не страшна. С помощью веры и самовнушения человек может успокаивать себя, стойко переносить различные невзгоды и страдания. Вера помогает смириться с ними, пережить их. В этом её, несомненно, положительное значение. Вот Зинаиде Фёдоровне, после гибели сына, вера помогает выжить, найти душевный покой, утешение. Но смирение и покорность не всегда добродетели. Чаще наоборот. Если человек покорен там, где творится зло, несправедливость, если он не пытается помешать этому, то покорность — это тоже зло. Сильный духом, свободный человек будет бороться со злом, а не покоряться ему.
— Ты, Энди, говоришь о зле, с которым можно бороться, но ведь и церковь призывает к борьбе с таким злом. Не раз она поднимала верующих на борьбу с врагами. Не всегда она проповедовала покорность и смирение, непротивление злу — насилию. Однако в жизни иногда случаются такие несчастья, с которыми бороться просто невозможно. Это болезни, катастрофы, смерть близких. И никто не в состоянии предотвратить их, как говориться: «ни бог, ни царь и не герой». Остаётся только смириться, покориться судьбе. А церковь помогает в этом. В минуты душевных потрясений человек нуждается в поддержке, в сочувствии, а кто ему даст это если не церковь? Вот ты может и прав, но жесток. Твоя правда убивает веру в высшую справедливость, в конечную победу добра над злом, в суд божий, который воздаст каждому по его заслугам. А это не все могут принять. Не у всех хватит смелости взглянуть правде в глаза, смириться с тем, что не будет никакой загробной жизни и никакого высшего суда. Преступник, злодей может уйти от наказания. Зло будет торжествовать. Я думаю, что иногда сладкая ложь, дающая надежду — ложь во благо, ложь во спасение, ценнее правды, способной убить. Ведь ты как будущий врач знаешь, что не обязан говорить всю правду больному. Что надежда на выздоровление даёт больному силы на борьбу с болезнью, а правда может повредить ему.
— Всё так. Но, давая больному надежду, мы, врачи, не связываем это с богом. Почему вообще надежда на победу добра над злом должна связываться с богом?