Около пяти лет тому назад этот стойкий ревнитель православия был послан московским ГПУ в холмогорский концентрационный лагерь, в котором пробыл два с половиной года в кошмарных условиях.
Больной старик, он вынужден был половину своего пути пройти пешком по этапу, в глубоком снегу, в легкой одежде и рваных сапогах.
Отсидев свой срок в Холмогорах, архиепископ Илларион вернулся в Москву и с новым рвением поднял стяг борьбы за гонимое властью православие. Против него начались новые интриги со стороны "живоцерковников" и купившего их ГПУ. Архиепископ, талантливый оратор, присутствовал на всех религиозных диспутах, защищая церковь.
После одного из таких диспутов, на котором Илларион выступил против Луначарского и до такой степени разбил все его доводы, что аудитория освистала наркомпроса, архиепископа снова арестовали и послали в Соловки (на 5 лет) за "церковную контрреволюцию".
Некоторое время он пробыл в "концлагере" на Поповом острове, а летом 1925 года его перевезли в Кремль, В монастыре Илларион попал в руки к начальнику первого отделения "концлагеря", чекисту Баринову, который в сентябре 1925 г. отправил архиепископа в "штрафной изолятор". В нем Илларион находится и поныне, ежедневно ожидая смерти.
Осенью 1924 года в Соловки ГПУ прислало епископа петербургского Масуила. В должности управляющего петроградской епископией он заменил известного митрополита Вениамина, зверски расстрелянного большевиками в августе 1922 года. Епископ Масуил (в мире Лемешевский) протестовал против открытой продажи чекистами на петербургских рынках ценностей, изъятых из храмов якобы для помощи голодающим Поволжья, за что и был арестован "голодающим" ГПУ.
Трагическая участь постигла епископа Тамбовского Петра. В конце прошлого года (в ноябре) епископ скончался в "штрафном изоляторе" на Секирке. Есть очень много данных считать правдой слухи о том, что его задушили чекисты.
По той же 72-ой статье; присланы и преданы тем же соловецким пыткам викарий Саратовский Петр (в мире Соколов), епископ Колпинский Серафим, настоятель Казанского монастыря Питирим (Крылов) со всей братией и другое черное и белое духовенство, монахи и миряне.
В момент наиболее напряженной борьбы ГПУ с покойным патриархом Тихоном мы были готовы увидеть в лагере и этого святителя земли русской. Только загадочная смерть его (в России многие уверены, что Патриарх был отравлен) избавили его от соловецкой каторги. Теперь со дня на день можно ожидать высылки на Соловки заместителя почившего Патриарха - митрополита Петра Крутицкого.
Среди заключенного на Соловках православного духовенства попадаются и священнослужители иных христианских церквей - ксендзы, пасторы. Общее внимание на себя обращает очень редкая в советских тюрьмах фигура живоцерковный епископ. Бывший столичный священник, он продал советской власти свою церковь и своего Бога и был негласным агентом московского ГПУ. Однако, очень скоро грязь и продажность так называемой "живой" церкви" возмутили и этого ренегата. Он отрекся от советской церкви, покаялся в своем отступничестве перед верующими, чистосердечно вскрыв тесную связь между "живой церковью" и ГПУ. За "разглашение тайн госполитуправления" он и попал на Соловки. {201} В лагере этот "епископ" бойкотируется всеми без исключения заключенными. Его в лицо называют Иудой. Чекисты же то и дело с бранью и издевательствами просят у него "благословения".
Один из главных столпов красного террора, знаменитый палач Лацис, председатель сперва Киевской, потом Московской Че-Ка, еще в 1918 году писал в специальном чекистском журнале "Красный Террор":
"Не ищите в деле обвиняемого улик о том, восстал ли он против советов оружием или словом. Первым долгом вы должны его спросить, к какому классу он принадлежит, какого он происхождения, каково его образование и какова его профессия. Эти вопросы должны решить судьбу обвиняемого".
Принимая во внимание столь неожиданные принципы советского "суда", надо ли удивляться тому, что гибнущие на Соловках профессора (например, чех Неманиц) присланы на каторгу за... шпионаж, купцы (семья Левит, Николаев, Геннисон и мн. др.) за... "вооруженный бандитизм", крестьяне (Булгаков, Геништа, Шигаев и т. д.) за... "связь с иностранной буржуазией", бывшие гвардейские офицеры (братья Жерве, Чайковский и др.) за... "экономический шпионаж" и так далее в том же духе.
Раз - "первым долгом вы должны его опросить, к какому классу принадлежит обвиняемый и каково его образование" - то не все ли равно, по какой статье, по какому обвинению человек должен быть убит или брошен в вечную каторгу?
Ближайший помощник того же Лациса чекист Угаров, теперь видный деятель центрального ГПУ, заявил как-то в публичной речи:
"У нас, большевиков, такой принцип: если человек не годен к работе расстрелять. Это не богадельня".
И этот людоедский принцип широко применяется в СССР. Я знал в Соловках одного дряхлого старика, некогда служившего на царско-сельской железной дороге. Рассматривая его дело, прокурор петербургского ГПУ требовал его расстрела на том основании, что "эта старая развалина только даром ест советский хлеб".
Исключительным шедевром можно считать и то "преступление", за которое в лагерь попал некий Витте. Он дальний родственник давно уже мертвого С. Ю. Витте, бывшего премьер-министра и министра финансов довоенной России, творца Портсмутского мира с Японией и русских займов заграницей. Находящийся в Соловках Витте никакого преступления не совершал, даже в советском толковании. Его прислали в лагерь (на 3 года) только за "белогвардейскую фамилию".
С другой стороны я знал человека, которого арестовали в поезде между Петербургом и Москвой за... "подозрительную физиономию" и на основании этого "преступления" продержали несколько месяцев в Петроградской ЧК (Гороховая 2).
Я уже говорил раньше об исключительно тяжелом положении женщин на Соловках. Чекисты то и дело врываются ночью "Жeнcкий корпус" и творят там неслыханные насилия. Заведующий "женским штрафным изолятором" Гусин, чекист из Крыма, глумлениями над женщинами, женами, матерями, невестами и сестрами заключенных, доводит их до сумасшествия и самоубийства.
Подавляющее число заключенных на Соловках женщин - заложницы за своих родственников мужчин. Бросается в глаза обилие сельских учительниц. Дело в том, что каждая учительница считается в советской деревне, с одной стороны любовницей любого приезжающего коммунистического чиновника, а с другой стороны - пешкой в руках "комсомолов" - союзов коммунистической молодежи. Коммунисты насилуют учительниц, "комсомолы" заставляют их участвовать в антирелигиозных спектаклях и {202} диких оргиях. Противодействие такому преступлению и наглому использованию единственной культурной силы в деревне и влечет за собой тюрьму и ссылку.
Щадя настрадавшуюся душу соловецкой женщины-заключенной, я не хочу называть имен. Но в памяти у меня сотни фактических случаев беспримерного попрания женской чести и стыдливости.
Значительную часть лагерных "контрреволюционеров" составляют иностранцы. В отношении условий жизни, питания, работ и пр. их положение ничем не отличается от положения русских "каэров". Те же "рабочие роты", та же гнилая треска, тот же торф и лесорубки, та же Секирка.
"Иностранная колония" на Соловках весьма значительна. Я затрудняюсь назвать хотя бы приблизительную цифру. Да это и не так важно. Гораздо важнее вопрос о том, за что попадают иностранцы на Соловки.
Ниже я даю ряд ответов на этот вопрос, ограничиваясь сухим изложением фактов. Выводы из них пусть сделает сам читатель.
В Соловецком лагере, наряду с другими иностранцами, в настоящее время находятся:
Немец Гнерих, германский подданный. Он, - капитан коммерческого флота. Прибыл несколько лет тому назад в сов. Poccию, как представитель крупной торговой фирмы. Через короткое время был арестован по обвинению в "контрреволюции" и без суда, несмотря на его протест, отправлен на Соловки.