В одиночной камере пересыльной Бутырки мне вручают тоже на подпись «ознакомлен!» очередную бумажку: теперь я более не «шпиён», а «СОЭ» – «социально-опасный элемент» (статья 7–35 – ни в одном кодексе толком не разъяснено, что это такое). Так «постановило» некое «Особое Совещание при МТБ СССР». И всё тут! То есть без всякого суда: разве же можно осудить, не имея на то оснований?! И срок, вроде бы, гуманный – 5 лет! Но... «со дня предъявления ордера на арест», то есть с мая 1949 года. А годы, что были раньше? Не в счет! О них никто ничего не знает и слышать не хочет!
Статья гуманная, правда, лишь на первый взгляд: давали-то по 25, а то и трижды по 25! Да еще плюс 10 — поселения, да плюс 5 «по рогам», то есть лишения всех гражданских прав… Так что эта статья очень-очень гуманная. Вот только все мы знали, что по истечении срока по таким статьям-формулировкам (СОЭ, СВЭ, ПШ, АСА…) его повторяют, и еще, и еще… Итак, по-настоящему я получил «пять лет в периоде». Как «цифра в периоде» в математике… Срок — бессрочный, постоянный!
Еще раз телега поворачивает назад. Я опять в Коми, Железнодорожный район, какой-то Вожаэль, какие-то Ветлосяны… Где-то выше «Воевожнефть», где-то выше «Тяжелая вода», Воркута, Инта, Минлаг, 501-я стройка… тундра… И кругом — вышка на вышке! Кости на костях! Имя нам в ГУЛАГе — миллионы!
5 марта 1953 — кончина «Усатика». Тут же, в этом месяце, мне — амнистия. Выпустили же лишь через год: такие бумаги, как амнистия, помилование, освобождение, в системе ГУЛАГа «тянутся на волах»: а вдруг «начальство» вновь передумает!?
Итак, в который уже раз, я — «новорожденный»! Вместо паспорта — «Вид на жительство», с обязательной, каждые три месяца, регистрацией в милиции по месту прописки — как всем бывшим «зэкам». Естественно, в каждой «автобиографии» я обязан упоминать о годах в ГУЛАГе. Работа в угольной шахте, вскоре становлюсь бригадиром монтажников, вечерняя школа «рабочей молодежи», аттестат зрелости, и тут же через год сам становлюсь учителем черчения в той же вечерней школе. Все выше и выше: институт, становлюсь учителем технического обучения в десятилетке… Университет… Карабкаюсь и карабкаюсь. Выбиваюсь в люди всеми четырьмя! Как в той песне: «Все выше, все выше и выше!..» А куда? Будущее в тумане и ненадежно… Потихонечку, в перерывах на уроках, рассказываю своим ученикам о превратностях жизни, о своих друзьях, их борьбе за идею — об их гибели… Хотя нет — о гибели и смерти говорить избегаю. В юные сердца надо вкладывать оптимизм — веру в торжество справедливости, горючее на пути к достижению намеченного идеала. Подчеркиваю значение дружбы и самоотверженности, значение чести. Слегка критикую поступок и образ «идеала пионерской организации» — Павлика Морозова.
Вездесущие «глаз и око» кривятся, ждут момента, ловят случая… Часто приходится менять место работы, место жительства. Ничего, не привыкать стать! А ученики мои все требуют и требуют: «Пиши, Михалыч, обо всем, что было и как было! Это нам, ой, как нужно!»
«Kopf hoch!» — «Голову выше!» — приказывали себе в самые критические моменты мои друзья, узники Бухенвальда.
Последовал их примеру, «плевал на все невзгоды» и… выжил! Дожил даже до реабилитации: в 1973 году было «начальством» признано, что «прокатили меня по кочкам» ошибочно, в чем и выдали соответствующую справку. «Повинную голову меч не сечет!» — так говорят. Да вот, голов таких не оказалось: в стране, где нет судей, не может быть и палачей для них!
«Конец — всему делу венец!» — великая народная мудрость. Каковым же оказался этот самый «венец» моей бурной жизни? Надеюсь — заслуженным.
В 1990 году, в Питере, меня разбудил неожиданный звонок. Сразу в трубке узнал милый голос Ренэ!!! Она жива! Ждет! И вот, через 49 лет, на гар дю Нор в Париже меня встречают… ее дочь Даниэль и она! Объятья, слезы — всё, как всегда при таких встречах через полвека… И теперь мы живем вместе. Все трое: Ренэ, я и… покойный Мишель, наш незабвенный друг! Где-то рядом, в двадцати километрах от нас, близ Виллер-ле-Лак, в безымянной, никем не найденной могиле, последним сном покоятся его останки. Но дух его, как был, так и остался с нами. Память о нем облагораживает, объединяет, помогает легче перенести любые жизненные невзгоды… Не его ли молитвами мы и смогли найти друг друга (через полвека!) и вновь объединиться?
Казалось бы, пережитое должно бы было озлобить человека, отвернуть его от Родины — России. Но нет, не Россия, не русский народ виноват в моем «пути по кочкам и буеракам». И вам, читатели, особенно юноши, и те, которые просили, чтобы я все это описал, — а я это и сделал пока частично (будет сила, напишу и продолжение) — советую: никогда не унывать, духом не падать, «плевать на все невзгоды»! В нашей жизни все преходяще и относительно. Говорят же гороскопы: семь счастливых лет сменят семь несчастливых, и наоборот! Каких-то семь несчастливых переживем, чтобы прожить затем семь счастливых! Знайте самое главное: с земного шара нас, как бы кто ни старался, а не спихнут. Так утверждал мой отец! И в этом — великий наш козырь. Не будьте же злы и мстительны! Жизнь прекрасна — слов нет. Стоит лишь шире таза раскрывать, не унывать от досадных мелочей. Помните: