Был Ховард человеком одиноким, снимал у кого-то квартиру в нашем городишке, который расположен на север от Бостона, но близко от него — всего полчаса на электричке. Вот однажды приехал он к нам в гараж к концу рабочего дня и, пока Квачёв менял масло в его машине, говорит мне:
— Пошли, Евгений, выпьем немного. У меня сегодня день рождения.
Ну я, конечно, стал мяться. Пойти с ним — значит положить пятьдесят долларов, а то и больше, а это сделает прореху в моём бюджете. А Ховард настаивает — пошли да пошли, он, мол, угощает. Но я всё равно засомневался: кто он мне — один из клиентов. С каждым пить — сопьёшься, а из людей, которые за день проходят через наш гараж, можно пехотный батальон составить, да и неудобно — чего он за меня должен деньги выкладывать. А Фурман, который только с аукциона вернулся, понял мои мысли и говорит:
— Иди с ним, потому что он прав. Когда разбогатеешь, ты его поведёшь в ресторан и меня с Квачёвым прихватишь.
В общем, поехал я с ним. Привёз он меня в ресторан на берегу океана с пышным названием «Станция Виктория». Сели мы за столик. Через стеклянную стенку видно было, как сумерки окутывают поверхность океанского залива и большой парусник, стоящий на приколе. Этакий пиратский корабль, зашедший в гавань. Можно было подумать, что команда только на короткое время сошла на берег, чтобы попить голландское пиво, а вскоре опять будет шляться по океану и грабить проходящие суда. Ховард пояснил мне почему ресторан носит такое название — вроде бы в Лондоне есть остановка метро — «Станция Виктория». Может папа хозяина держал кабак в тех краях до того, как переехал в Америку.
Ну, выпили мы, потом принесли нам суп, притом очень уж необычный: из рыбных продуктов, залитых молоком. Наваристый, густой, ложку воткнёшь — не упадёт. Миску такого супа похлебаешь и обедать больше не захочешь, и вкусно. Едим, значит, и ведём неторопливый разговор. Обсудили, конечно, необычную находку на садовом участке, которая взволновала весь город.
— У меня есть некоторые соображения по этому поводу, — подвёл итог обсуждению Ховард, — но я изложу их следователю.
Не хочет открыть секрет — не надо; я и переменил тему — рассказал ему несколько забавных историй из своей шофёрской жизни в Киеве. Он выслушал внимательно и говорит:
— Евгений, я тебе сейчас тоже весёлую историю расскажу, которая приключилась со мной этой зимой. Обхохочешься.
Разомлел я от выпивки и вкусной еды. После длинного рабочего дня даже на сон потянуло. Устроился поуютнее на мягком стуле и лениво так поощряю: «Давай, парень, рассказывай». А тот и рад доброжелательному слушателю, потому что человек одинокий — дома не с кем словом перекинуться.
III. Как Пол Ховард попал в тюрьму
Была пятница. Это Ховард помнил точно, также как и все детали последующих событий. Тогда, вернувшись с работы довольно поздно, он сварил себе кофе и устроился у телевизора. За окном завывал холодный, февральский ветер, который прилетел откуда-то с просторов Канады, но в комнате было тепло и уютно. Ховард смотрел фильм ужасов и было занятно, хотя немного страшновато. В перерывах, заполненных рекламой, он думал о том сладостном моменте, когда завтра вечером сядет в машину и поедет в ресторан «Станция Виктория». Это был раз и навсегда заведённый приятный ритуал: по субботам вечером он отправлялся в ресторан, сидел допоздна в баре, пил голландское пиво и калякал о разных разностях с постоянными собутыльниками. Однако в тот вечер Ховард не досмотрел фильм, только допил остатки кофе и вышел на улицу, чтобы глотнуть свежего воздуха.
— Привет, мистер! — крикнул ему какой-то мальчишка, проезжая на велосипеде.
— Привет, — пробурчал Ховард, а сам подумал, что этот парень вместо того, чтобы учить уроки, шляется неизвестно зачем по улицам в вечернее время. Однако вслух делать замечание поостерёгся. Чёрт его знает, может этот мальчишка член уличной банды, связанной с наркомафией, и свой невинный школьный ранец загрузил наркотиками. Получил этот парень у дилера очередную партию незаконного товара и развозит по известным адресам; а сделаешь ему замечание, так завтра же получишь пулю в лоб в подарок от его дружков. Эти вполне справедливые мысли Ховарда были неожиданно прерваны.