— Поздравляю, Стэнли, — сказал Ховард, — тебе, наверно, надоело целую неделю быть одному.
— Нет, не надоело, — отвечал мистер Райт. — Но похоже, что ты вечно собираешься держать машину у меня в гараже.
— Ёлки-палки, — хлопнул себя по лбу Ховард. — Прости, Стэнли, я совсем забыл.
Сел Ховард в свою машину, и благополучно доехал до ресторана «Станция Виктория», где провёл приятный вечер со своими собутыльниками. На радостях он нарушил правило и вместо обычной нормы выпил двенадцать банок крепкого голландского пива. Всё было бы хорошо, но на обратном пути с ним случилась незадача.
IV. Продолжение
В голове приятно шумело голландское пиво, на душе было радостно. Завтра — воскресенье, а это означало, что предстоял ещё один хороший день. Машина, увлекаемая мощным мотором, шла ровно, параллельно снежной кромке, окантовывающей тротуар. Правда, дома по обе стороны улицы, по которой ехал Ховард, слегка покачивались и подмигивали ему светящимися глазами-окнами.
Вдруг позади раздался душераздирающий вой сирены. Ховард посмотрел в зеркало, — сверкая мигалкой, его догоняла полицейская машина. Делать нечего — пришлось затормозить и припарковаться у кромки снега.
— Ваши права, — жёстко сказал полицейский и на всякий случай расстегнул кобуру, где у него помещалось табельное оружие.
Неожиданно душераздирающий вой сирены раздался вторично. Появилась ещё одна полицейская машина и стала впереди Ховарда, заблокировав ему дорогу.
— Взяли в клещи, — подумал Ховард с испугом, потому что действия полицейских были совершенно необъяснимы.
В этот момент появилась третья полицейская машина и стала рядом с машиной Ховарда. Этот полицейский сирену почему-то не включал, возможно потому, что она у него испортилась.
— Полное окружение, — пришла очередная мысль в голову Ховарда, и ужас наполнил его пропитанное голландским пивом сердце.
Полицейские извлекли Ховарда из его машины и затолкали в одну из своих. Когда усаживали, то голову резко пригнули книзу, чтобы он не расшиб себе лоб. Не дай Бог что случится, и тогда этот пьяный дурак отсудит себе пару миллионов за причинённое увечье. А шишку-то он, может быть, набил по пьяной лавочке.
Итак, Ховард очутился в жёстком пластмассовом корыте, которое выполняло функции сиденья, уткнулся лбом в прозрачную перегородку, отделяющую его от полицейского, и задремал. Всё остальное ему потом виделось в некотором тумане. Куда-то его вели, что-то спрашивали, а потом уложили на вполне удобную койку.
Ночь Ховард провёл вполне удовлетворительно. Ему снился ресторан «Станция Виктория», и кто-то из его обычных собутыльников уговаривал его выпить одиннадцатую банку пива. Поначалу Ховард отказывался категорически, потому что его стандартная норма была десять банок. Но потом уступил и выпил одиннадцатую, а затем и двенадцатую, чтобы не огорчать приятеля. Но под утро приснился ему страшный сон. Вроде включил телевизор на том самом месте, когда показывали фильм ужасов, и видит: стоит перед ним его дружок Кэвин Донован, большой, толстый, в необъятных штанах, тот самый, который исчез много лет назад при невыясненных обстоятельствах; смотрит на него пронзительно и ничего не говорит.
— Меня в полицию таскали, — объясняет ему Ховард, — всё спрашивали не знаю ли я куда ты подевался. Может откроешь свою тайну?
А тот хочет что-то сказать и не может, и вдруг стал тыкать пальцем в грудь Ховарда. А палец, грязный, толстый, вроде сосиски, которую уронили на пол.
Когда Ховард проснулся в холодном поту, то не поверил своим глазам — вроде он опять в армии в помещении солдатской казармы.
— Чего таращишь глаза, приятель, — весело сказал элегантный джентльмен, стоящий перед ним.
— Где я? — слабым голосом спросил Ховард.
— Конечно, на курорте, — ответил весёлый джентльмен, и люди, которых Ховард принял поначалу за своих сослуживцев-солдат, беззлобно захохотали.
В общем, Ховард был арестован и препровождён в тюрьму за езду на машине, которая числилась в угоне. То, что это была его машина, никого не интересовало. Машина марки такой-то, под номером таким-то была зафиксирована как угнанная у владельца. Всякое лицо, находящееся в такой машине, вполне могло оказаться криминальным элементом, занимающимся этим незаконным промыслом. Предстояло длительное расследование, а пока что, делать нечего, Ховард стал обживаться в тюрьме. Элегантного джентльмена, который отнёсся к нему чрезвычайно дружелюбно, звали Джон Рокфеллер.