— Петя, — послышался голос Адама Карловича в трубке, — ты мне очень нужен.
Петра Сергеевича всегда все называли по имени, даже малознакомые люди, интуитивно чувствуя мягкость и застенчивость его характера. Так было и в этом случае, хотя нельзя было сказать, что Адам Карлович значительно старше Петра Сергеевича.
— Петя, — продолжал Адам Карлович, — 11 августа исполняется сорок дней со дня смерти Григория Самойловича, и мы с женой хотим устроить ему поминки. Есть одно неплохое место для этого мероприятия. Не отвезёшь ли ты меня туда и заодно поможешь договориться?
Уже длительное время Пётр Сергеевич исполнял роль шофёра и переводчика. Иногда это было обременительно, но он считал неудобным для себя отказываться, хотя Адам Карлович несколько раз говорил, что «не хочет ездить на нём».
Свободного места у кромки тротуара Пётр Сергеевич не нашёл и пришлось поставить машину так, что она загораживала выезд со двора. — «Ничего, — подумал он, — я же далеко не ухожу». Пётр Сергеевич вошёл в подъезд дома и нажал кнопку звонка, который должен был отозваться где-то на третьем этаже в квартире Адама Карловича. В течение последнего времени он проделывал эту процедуру много раз и всегда испытывал какое-то неприятное чувство. Пётр Сергеевич был человеком суеверным, а над кнопкой была выбита цифра «13»; и каждый раз ему казалось, что с этого простого нажатия кнопки начнётся серия пока ещё неизвестных, но неизбежных неприятностей.
А пока что он, подав сигнал Адаму Карловичу, вышел на улицу и сел на невысокий каменный заборчик так, чтобы подставить солнечным лучам бритую голову. Неизвестно сколько времени сидел Пётр Сергеевич, когда неожиданно перед ним возникли большие ступни без носков, обутые в старые сандалеты; и Пётр Сергеевич, подняв глаза, увидел шорты, а над ними небольшой, но выпуклый живот, который слегка распирал цветистую тенниску. — «Петя, — прозвучал над ним голос Адама Карловича, — я готов».
II
В рамках программы правительства Москвы по военно-патриотическому воспитанию клубом «Курсант» были проведены традиционные соревнования, посвящённые годовщине битвы под Москвой. В них приняли участие школьники старших классов. Ребята состязались в умении пользоваться общевойсковым защитным комплектом и выполнении нормативов с противогазом, в военизированной эстафете и стрельбе. Победители были награждены кубками и медалями. На мероприятие был приглашён участник парада Победы на Красной площади в 1945 году полковник в отставке Приходько.
Пётр Сергеевич познакомился с Адамом Карловичем где-то около трёх месяцев назад. Обычно в летнее время, когда дневная жара начинала спадать, он выходил из дому, шел минут тридцать до океанской набережной, гулял там некоторое время и уже затемно возвращался домой. Так Пётр Сергеевич поступил и в тот раз. Набережная тянулась на несколько километров и по ней прохаживалась гуляющая публика. Толчея на набережной утомляла, и поэтому Пётр Сергеевич пошёл по противоположной, более спокойной стороне мимо глядящих на океан двухэтажных домиков. Они так увлечённо разглядывали то, что Петру Сергеевичу не было видно, что рисковали, сделав шаг, сойти со своего фундамента. Набережная была отделена от пляжа бетонной стенкой, в которую вмонтировали продольные и поперечные трубы-перила. Сторона, по которой шёл Пётр Сергеевич, была несколько выше, но бетонная стенка вдоль набережной загораживала вид на пляж и казалось, что океан начинается сразу за ней. Мимо бежал густой поток автомобилей. Шум работающих двигателей, трущихся об асфальт шин невидимой перегородкой разрезал улицу на две независимые части.
Навстречу Петру Сергеевичу шёл крупного сложения старик с двумя лохматыми псами на поводках. — «Раньше у него было три собаки, — вспомнил Пётр Сергеевич, опасливо посторонившись. — Наверно, одна умерла». И тогда он подумал, что старик будет так прогуливаться, когда останется одна собака, затем — ни одной, а потом и старик перестанет ходить. Пётр Сергеевич прошёл немного вперёд и вдруг увидел, как слева, закрыв половину линии горизонта, растянулось розоватое облако. Ближний край его был весь в зубцах, словно кто-то гигантским гребешком вырвал из тела облака множество кусочков, и голубое небо тут же заполнило пустые места.