Выбрать главу

– Они – дебилы?! – вскрикивает дама, непримиримая демократка.

Как ей объяснить? Еще в 1980-х Борис Грушин, патриарх российской социологии, читал лекции о психологии масс. В массах, говорил Грушин, уживаются, как в Библии, взаимоисключающие утверждения: на каждый призыв к миру – требование меча, и на каждую мечту о прянике – вера в полезность кнута. Что, кстати, используются пастырями стад для манипуляций над стадом. И поведение российского бизнеса, знающего цену своему государству, но голосующего за «Единую Россию», но соглашающегося на отъем собственности, но утверждающего, что его удушают, – в рамках социальной психологии вполне объяснимо.

Неясно другое: почему бизнесмены ведут себя не как социальный класс (внутри класса противоречий не бывает), а именно как стадо? Грушин, увы, умер – но мое личное объяснение таково. Наши бизнесмены, вообще, не бизнесмены в европейском смысле: то есть собственники, извлекающие из собственности доход и стремящиеся к ее экспансии. Бизнесмены у нас ощущают себя слугами государевыми, которым государь даровал, на известных ему одному условиях, собственность и которым он дозволил с этой собственности кормиться. То есть, если проще, наши бизнесмены – это наемные работники при государстве. Наемный работник нередко работодателя недолюбливает (вот они государство и поругивают), но в правильности системы не сомневается (вот они за едроссов и голосуют). Российские бизнесмены даже тратят в стиле наемных работников: исключительно на личное потребление. Отсюда и их дикие хоромы, и их дикие нравы. Чистота Балтийского моря или красота Карельского перешейка – это уже не их забота, а доброго государя и его злодеев-министров, которые волю государеву, конечно, испортят. Но не упразднять же двор?

Главный итог такого положения дел – это общее ощущение (цитирую Немцова), что «жить стало лучше, но противнее». Один мой знакомый бизнесмен обрисовал ситуацию так: – Мы все, Дим, как брокеры на бирже: понимаем, что однажды все рухнет, но тренд прет вверх, и все надеются закрыть позиции перед крахом.

Вот ведь глупый какой человек! Ничего в России не рухнет. Просто овец будут стричь. Ну, и накануне пикника – резать.

«Деловой Петербург», 2007

Зубы дракона

Многие разумные, образованные люди, стоит заговорить о бюрократии – а наши чиновники растут количественно и, в смысле доходов, качественно, – вдруг превращаются в карасей-идеалистов.

Они полагают, что можно создать такую систему оценки чиновников (например, по скорости обслуживания посетителей) или провести такую реформу (например, разделив министерства на ведомство-заказчик и комитет-исполнитель), что чиновные дядечки и тетечки, умеющие лишь жаловаться на низкий доход и губить любую идею под грудой согласований, превратятся в цыпочек и лялечек, друзей человека. Мухтар, ко мне!

И чем ближе разумный и образованный человек к власти, тем больше он в такой технократический подход верит.

Большинство подобных людей – от Дмитрия Козака до Михаила Дмитриева – воспитывалось в советское время, однако так и не стало ни достаточно советским, чтобы перенести на бюрократию теорию о классовом обществе, – ни антисоветским, чтобы прочесть в самиздате «Новый класс» Милована Джиласа. Югославский коммунист еще в 1957-м написал (за что и получил семь лет тюрьмы) книгу, в которой определил и место бюрократии в обществе (она живет за счет не производства, а перераспределения), и ее внутреннюю структуру (номенклатура есть способ кадрового обновления).

Я знакомством с этой, не бог какой сложности, идеей был потрясен. Оказывается, чиновник – это не формалист-крючкотвор (с чем и во времена СССР власть великодушно разрешала бороться), а представитель класса, стремящегося захватить не ему принадлежащий продукт.

Иначе говоря, чиновничество – это класс, стремящийся уничтожить институт собственности, пожрать чужой труд: бактерия на клубне, лиана на дереве. Если собственность сильна, жизнь с паразитом превращается в симбиоз: бюрократия контролирует вторичное распределение, создавая питательный слой для мелкой социальной флоры (да, пожалуй, и фауны). Стоит институту собственности ослабнуть, – гибнет весь лес.

Взгляните на IPRI, индекс прав собственности 2007 года: Норвегия в нем на первом месте, Великобритания – на шестом, Россия – на шестьдесят третьем (выше Нигерии, ниже Пакистана). Теперь догадайтесь, в какой из стран – шестой или шестьдесят третьей – граждане получают паспорта для выезда за рубеж за три дня и по почте, а в какой – через месяц и после слез в очередях. Из какой страны бизнесмены сбегают – а в какой уверены в юридической защищенности бизнеса.