Было восемь утра, а Малинин не являлся. Ругая его на чем свет стоит, я побежал за ним на квартиру. Мне открыла хозяйка, пронырливая баба с лисьими глазками.
— Спят! — шепотом сказала она и пошла вперед на цыпочках.
В маленькой комнате с желтыми обоями было жарко. Малинин, сбросив одеяло, раскинулся на толстой перина. Сквозь вырез рубашки виднелась его широкая волосатая грудь. На столе возле кровати лежала стопка книг.
«Карл Маркс — Капитал», — прочел я на обложке одной из них. «Егор Малинин и Карл Маркс! — подумал я. — Не ожидал!» Впрочем, я тотчас же устыдился своих мыслей. «Чего я хочу от человека? — спросил я себя. — Простой крестьянский парень. Имеет свои недостатки, как все люди».
Услышав мой голос, Егор открыл глаза и сел на кровати, царапая ногтями свою могучую грудь.
Я рассказал о кочевнике.
— Помог нам ойрот! — хрипло сказал он. — Не упустить бы... В Китай могут увезти золотишко-то...
— Ждать мне тебя не с руки! — бросил я. — Чтобы через полчаса был на месте!
Вернувшись, я стал готовиться в дорогу. Положил в задний карман галифе еще один наган, взял несколько обойм с патронами. Подумав, завернул в газету суточный паек хлеба. Выходя на крыльцо, вспомнил про Лессинга. «Что с ним делать? Больной, сидит в холодном подвале. Допросить я его не успею. Посажу старика под домашний арест, — решил я. — Никуда он не денется. Поставлю у дома часового, и все». Откровенно говоря, мне было приятно принимать это решение. Приятно, может быть, потому, что представилось сияющее личико Сони и ликующий возглас: «Братченко тебя отпустил!» Она припишет это своему визиту... Что ж, я ничего не имел против... Какое-то странное возбуждение охватывало меня, когда я думал об этой девушке.
Я открыл толстую дубовую дверь подвала. Вниз вели обледеневшие каменные ступени. В лицо пахнуло холодом. Вспомнив, как в прошлом году я бегал тут в одном белье, босой, я поежился. В подвале царил кромешный мрак. Осторожно, боясь поскользнуться, я спускался по лестнице. Вдруг до меня донеслись голоса:
— Папочка, умоляю, пойдем! Тут недалеко! Мы вылезем прямо напротив дома, а потом я попрошу Костю, и он...
— Уйди, Соня! — ответил Лессинг. — Напрасно ты рискуешь! Я остаюсь.
— Но почему, папочка, милый? — чуть не плакала Соня.
— Ты слышала, в чем обвинили твоего отца? В том, что я украл золото! Если скроюсь, вина моя будет доказана. Нет, лучше умереть здесь.
— Папочка, ты не должен, — закричала девушка, обнимая отца. — Не теряй времени, пойдем, они убьют тебя!
Отец с дочерью так увлеклись, что не слышали моих шагов.
Я сказал:
— Лессинг, можете идти домой. А вы, девушка, останьтесь.
Старик медленно поднялся.
— Я свободен? — спросил он недоверчиво. — Значит, преступник найден? Все разъяснилось?
— Мы поговорим позже, — мягко ответил я.
— По вы не причините вреда этому ребенку?
Я взглянул на Соню. Она независимо покусывала губки.
— Не беспокойтесь.
— Вы хотели меня о чем-то спросить? — подняла брови Сопя, когда отел вышел.
— Откуда вы узнали про эти трубы?
— Про них все гимназисты знают, — помолчав, ответила она, ожидая, по-видимому, совсем другого вопроса. — Мы когда-то играли здесь в войну.
Соня усмехнулась.
— Теперь я могу уйти?
— Еще один вопрос. Мне кажется, вы не все рассказали о ключах. Ведь вы что-то знаете, верно?
Она покраснела, потом побледнела.
— Нет. Вы ошибаетесь.
— Я так и знал!
— Что... так и знали? — голос ее звучал тревожно.
— То, что вы не захотите отвечать. Ну, дело ваше. С огнем играете, Соня! Боюсь, опалите крылышки. Прощайте!
Я вошел в дом.
В кабинете меня ждали Малинин и незнакомый мужчина с подстриженными «ежиком» седеющими волосами и резкими чертами лица.
— Вы товарищ Братченко? — спросил мужчина. Получив утвердительный ответ, он протянул конверт. Пробежав глазами строчки, я пожал ему руку.
— Наконец-то! Познакомься, Малинин. с товарищем Николаевым, токарем механического завода. Его прислал ревком. Товарищ будет моим заместителем.
Егор выдавил улыбку:
— Очень рад. Мы с ног сбились, вдвоем и вдвоем. А где же гимназер? — спросил он. — Что-то не видать его.
— Вы кстати прибыли, останетесь вместо меня! — обратился я к Николаеву. — Мы с товарищем Малининым уезжаем из Крайска. Сейчас посвящу вас в наши дела.
— Я вполне в курсе. Меня товарищ Волошин информировал.
— И прекрасно! — кивнул я. — Вам нужно срочно связаться с Кольцовым и во что бы то ни стало раскрыть соучастников преступления
...Ойрот Темир по-прежнему сидел возле костра и курил трубку. Спешившиеся красноармейцы окружили его. Мы познакомились с командиром, молодым парнем в длинной английской шинели.