— Мне нужен ты, а не квартира.
— Ты сама виновата! — кричу я. — Вчера вертелась перед зеркалом целый час. Я чуть не рехнулся от злости!
— Открой дверь, убью!
— А кто слово давал?
— Я дала, я и убью!
Нет, конечно, расправы мне не избежать, но я еще буду долго помнить то удовольствие, точнее говоря, то ни с чем не сравнимое блаженство, которое я испытал, любуясь тем, как быстро одевается моя жена.
Ах, если бы женщины так одевались всегда!..
Сила любви
Эту историю, уже довольно давно, рассказал сосед моему отцу. Я, тогда еще пацан, вертелся рядом и никак не мог понять, над чем смеется мой отец.
Так вот, в середине 60-х годов на нашей городской окраине еще довольно часто можно было встретить грузовые повозки, запряженные лошадьми. Повозками, как правило, управляли веселые, полупьяные дедки, среди которых и находился наш сосед. По роду своей деятельности извозчикам иногда приходилось пересекать железнодорожную линию, но не ту, по которой ходят поезда, а так называемую маневровую «ветку», по которой сновали «кукушки» с пришедшими на сортировку вагонами.
Однажды с нашим соседом-дедушкой произошел такой случай. Как всегда остановившись в пяти-шести метрах возле закрытого железнодорожного шлагбаума, он закурил и принялся перебрасываться шуточками со своим коллегой, только что подъехавшим к шлагбауму с противоположной стороны. Свистнул приближающийся поезд-«кукушка». Ничто не предвещало беды, но вдруг кобыла коллеги деда призывно заржала. Услышав ее зов, жеребец мотнул головой и шагнул вперед.
Дед слишком хорошо знал характер своего «ломовика» — потомка тяжеловозов немецко-фашистских захватчиков, поодиночке перевозивших трехтонные пушки — и поэтому даже и не попытался воспользоваться вожжами. Он быстро соскочил с телеги и сунул под дутое колесо ящик, на котором сидел. Телега дернулась, но не остановилась. Охваченный любовным пылом жеребец только ниже нагнул голову и раздул ноздри. Подрагивая приторможенным передком, телега тронулась в свой страшный путь.
Рядом снова, уже длиннее и тревожнее, свистнула «кукушка». Дед подумал о том, в какую сумму ему обойдется гибель под колесами паровоза жеребца и перевозимого товара, и пришел в ужас. Он бросился вперед и, схватив под уздцы упрямого «ромео», принялся заворачивать его в сторону. Жеребец сбавил и без того черепаший темп, но все равно упорно двигался вперед.
Ежеутренние сто пятьдесят граммов водки выветрились из головы извозчика без остатка. В его похмельном рассудке пульсировала только одна мысль: скорее бы поезд перекрыл дорогу, только бы скорее поезд перекрыл дорогу!..
Но поезд почему-то медлил.
Вскоре дед сосредоточил все свое внимание на копытах жеребца. Тот гарцевал и старался угодить подкованным копытом по ноге мешавшему извозчику. Увертываясь от лошадиных копыт, дед отбивал на пыльной дороге немыслимую чечетку и совсем не обратил внимания на то, что между делом жеребец сорвал с него шляпу, изжевал и выплюнул на дорогу.
Время шло. Бедный дедок проклинал все на свете и взывал то к Богу, то к невидимому за крупом жеребца паровозу, то отчаянно материл кобылу, которая все еще продолжала описывать своим ржанием те любовные утехи, которыми она собирается одарить возлюбленного в случае его победы. Пот разъедал глаза извозчика, а узда, как нож, резала руки.
Паровоза не было. Дед попытался дать пинка по резко возросшему в размере «мужскому достоинству» жеребца, но промахнулся и попал коленом по дышлу. Вторая попытка оказалась более удачной: жеребец по-собачьи гавкнул и в ответ чуть не откусил деду ухо.
— Слышь, дед, — вдруг окликнул извозчика чей-то веселый голос. — А вот если тебя по тому же месту стукнуть, когда ты к бабке пристаешь?
Извозчик опустил руки, сил продолжать борьбу больше не было. Он вытер пот и посмотрел направо…
Маневровый паровоз стоял, а из его кабины-будки торчала веселая и чумазая физиономия машиниста. Судя по всему, он уже довольно давно и с явным интересом наблюдал за схваткой.
— Отпусти животное, дед, — посоветовал машинист. — Все равно против природы не попрешь. А я, так и быть, подожду. Мне, как сочувствующему, спешить некуда.
Вот такая бывает сила любви. А за сломанный шлагбаум деду все-таки пришлось заплатить…
Беспристрастная синяя стрелка
Психотерапевт Петр Иванович Мошкин нервно расхаживал по кабинету.
«Господи, у меня уже, наверное, руки от возмущения трясутся, — размышлял про себя врач. — Это не женщина, а одно сплошное недоразумение!»
— Поймите, так нельзя, Нелли Степановна, — уже вслух взмолился доктор. — С тем психологическим давлением, которое вы оказываете на своего мужа, не смог бы справиться даже очень сильный человек. И это просто жестоко, в конце концов!..
Сидящая перед столом врача парочка — мужчина с измученным лицом и нервная красивая женщина — исподлобья переглянулась.
— Все равно мой Мишенька теленок и рохля, каких свет не видел, — категорично сказала красавица.
Муж Мишенька обиженно всхлипнул и вытер ладошкой нос.
— Нелли Степановна… — снова было начал врач.
— Мой Мишенька — интеллигент несчастный, тюфячок плюшевый и кашка манная! — выпалила женщина.
Муж подавленно молчал, уставившись на свои ботинки.
— Прекратите сейчас же! — повысил голос Петр Иванович.
— А почему он молчит? — в свою очередь возмутилась красавица.
— Если он ответит вам, вы наверняка подеретесь.
— Подумаешь, проблема, — фыркнула женщина.
Петр Иванович посмотрел на свои руки. Они действительно дрожали и уже совсем не чуть-чуть.
— Господи! — Петр Иванович воздел руки к потолку. — У мужика два высших образования, он прилично зарабатывает, не пьет, не курит, и… — врач покосился на Мишеньку. — И какой, извините, к чертям, из него бабник? Одного понять не могу, Нелли Степановна, что вам нужно от мужа?
— Мне нужно, чтобы мой Мишенька настоящим стал мужчиной, — твердо сказала красавица.
— А он кто, по-вашему, ваш Мишенька?
— Недотепа одомашненная…
— Послушайте…
— …А еще хомячок диванный.
— …Нелли Степановна, так нельзя.
— …И к тому же кролик пуховый.
«По крайней мере, хоть с сексом, кажется, у них проблем нет», — механически подумал врач.
— Ладно, хватит! — сурово сказал он. — Ну, хорошо же, Нелли Степановна, сейчас мы узнаем, кто из вас есть кто.
Петр Иванович вернулся к столу и сел. Порывшись в ящике, врач вытащил нечто небольшое и круглое, завернутое в бумагу.
— Этот прибор называется «стервометр», — врач чуть развернул бумагу, так, чтобы стало видно небольшое стеклянное окошко, и положил приборчик на стол. — Видите вот эту синюю стрелку?.. Прибор реагирует на отрицательное биополе, и если вы, Нелли Степановна, — врач выразительно посмотрел на женщину, — помолчите хоть пять минут, то уверяю вас, стрелка укажет нам главного виновника ваших семейных проблем. Согласны?..
— Нет, — быстро ответила красавица.
— Почему?
— Потому что я и так все знаю.
— А вы что, врач, да?
Во взгляде женщины мелькнуло сомнение. Между тем Мишенька молча, с детским любопытством, изучал прибор со странным названием «стервометр» и даже попытался потрогать его пальцем.
— Не балуйся, — тут же одернула его женщина.
Мишенька послушно опустил руку.
— Если вы не согласитесь, Нелли Степановна, то через полгода вы расстанетесь с мужем, — мрачным, то ли пророческим, то ли почти откровенно злодейским голосом, пообещал Петр Иванович.
— Я еще не думаю о разводе, — парировала женщина.
— Вы — возможно. А ваш муж?
Женщина удивленно посмотрела на Мишеньку. Тот вдруг потеряв интерес к «стервометру», принялся рассматривать что-то за окном. Мимо окна прошла красивая блондинка, победоносно неся перед собой туго обтянутую платьем грудь.