Вот когда еще появились зачатки и где гнездились корни тех недоразумений с Государственной думой, которые потом, десять лет спустя, привели к величайшей катастрофе.
Как известно, Дума делилась на множество комиссий, которые подготовляли законопроекты. Наиболее выдающимися комиссиями были: Бюджетная с председателем профессором Алексеенко[187]; Военная и Морская – с Гучковым; Судебная – с Шубинским[188] и Земельная – с Шидловским[189]. Я вошел в Бюджетную комиссию и был избран ее секретарем. Бюджетной комиссии приходилось так много заниматься, что для работы в остальных комиссиях не оставалось времени. Я попробовал было записаться в Комиссию по запросам и в Контрольную, но должен был отказаться, потому что времени не хватало. Бюджетная комиссия, в сущности, держала в своих руках все нити думской работы, ибо почти все законопроекты из других комиссий передавались на заключение Бюджетной по вопросу об ассигновании средств из казны. А какие же законы и какие меры могли обойтись без ассигнований? Даже так называемая вермишель, те мельчайшие законопроекты о какой-либо новой гимназии или новой должности, должна была пройти через Бюджетную комиссию. Комиссия эта была очень многолюдная – шестьдесят человек и делилась по числу министерств или их департаментов на подкомиссии, так что каждая отдельная смета рассматривалась сначала в подкомиссии, а затем в комиссии: дело это было очень кропотливое и трудное, ибо необходимо было рассмотреть и обсудить каждую статью расхода и прихода по каждому министерству.
Профессор Алексеенко был идеальным председателем и вынес всю эту колоссальную работу на своих плечах. Я должен откровенно признать, что без профессора Алексеенко Государственная дума ни в каком случае не справилась бы с бюджетом, как, например, она не справилась с отчетами Государственного контроля, которые Дума ни разу не рассматривала, а между тем эти отчеты являются столь же важными, как и самый бюджет, ибо они показывают, насколько правильно выполняются бюджетные ассигнования в действительности. Произошло же это по той причине, что Контрольная комиссия находилась в руках Годнева[190], весьма почтенного врача в Казани, но весьма посредственного финансиста в Думе.
Бюджетная комиссия работала круглый год изо дня в день; но из шестидесяти ее членов, дай бог, чтобы в заседании участвовала одна треть. Профессор Алексеенко всегда и бессменно находился на своем месте, внимательно следил за ходом прений, чтобы не допустить никакой ошибки. Надо было видеть и полюбоваться, как искусно и с каким достоинством профессор Алексеенко вел заседание с приглашенными министрами: он был в высшей степени корректен и любезен. Но стоило какому-либо министру, что называется, закинуться или поверхностно отнестись к делу или к задаче Государственной думы, как он моментально его осаживал.
Хорошо помню, как он осадил министра торговли Шипова[191], который думал отвертеться на пустяках или с кондачка: профессор Алексеенко произвел ему такой экзамен, и министр отвечал так неудовлетворительно, что всем стало неловко.
Этот самый министр Шипов впоследствии хотел также на пустяках отыграться и в Государственной думе на ее пленарном заседании, с большим пафосом процитировав из Гоголя о русской тройке. Но он тотчас же попал на зубок одному из ядовитейших депутатов – Шульгину, и тот зло высмеял его тройку. Вскоре этот министр и ушел: для Государственной думы он оказался слаб.
Вообще в Думе многие министры проявили свою несостоятельность; назову некоторых: Горемыкина, Тимирязева[192], Саблера[193], Маклакова[194], Сухомлинова[195]. Я умышленно перечисляю наиболее крупные имена, которые были известны всей России. Однако в Думе они быстро обнаружили всю свою недостаточную подготовку для занятия столь высоких и ответственных постов.
187
Алексеенко Михаил Мартынович (1848–1917) – общественный и политический деятель. Депутат III и IV Государственной думы от Екатеринославской губернии. В Думе присоединился к фракции октябристов. Был избран председателем Бюджетной комиссии и оставлял за собой этот пост вплоть до своей смерти.
188
Шубинский Николай Петрович (1853–1921) – адвокат, общественный и политический деятель. Депутат III и IV Государственной думы, член фракции октябристов, с 1914 г. входил в группу беспартийных депутатов. В 1907–1913 гг. председатель Комиссии по судебным реформам.
189
Шидловский Сергей Илиодорович (1861–1922) – общественный и политический деятель, действительный статский советник. Член партии «Союз 17 октября». Депутат III и IV Государственной думы от Воронежской губернии. В 1909–1910 гг. товарищ председателя III Думы. В IV Государственной думе председатель земельной комиссии.
190
Годнев Иван Васильевич (1854–1919) – общественный и политический деятель, статский советник (1903). Член «Союза 17 октября». Депутат III и IV Государственной думы от Казанской губернии. С 1915 г. член Прогрессивного блока. В феврале – марте 1917 г. член Временного комитета Государственной думы. В марте – июне 1917 г. государственный контролер в составе Временного правительства.
191
Шипов Иван Павлович (1865–?) – государственный деятель, тайный советник (с 1904 г.). В 1905–1906 гг. министр финансов. В 1906–1917 гг. член Комитета финансов. В 1908–1909 гг. министр торговли и промышленности. С 1909 г. член Государственного совета. С 1914 г. управляющий Государственным банком.
192
Тимирязев Василий Иванович (1849–1919) – государственный деятель. В 1905–1909 гг. министр торговли и промышленности. С 1906 г. член Государственного совета.
193
Саблер (Десятовский) Владимир Карлович (1845–1929) – государственный деятель, сенатор (с 1896 г.). С 1905 г. член Государственного совета. В 1911–1915 гг. обер-прокурор Святейшего синода.
194
Маклаков Николай Алексеевич (1871–1918) – государственный деятель. В 1913–1915 гг. министр внутренних дел. С 1915 г. член Государственного совета, входил в группу правых.
195
Сухомлинов Владимир Александрович (1848–1926) – военный и государственный деятель. В 1909–1915 гг. военный министр. В 1916 г. вследствие обвинения в злоупотреблении властью арестован и помещен в Петропавловскую крепость. В том же году по причине нервного расстройства выпущен на свободу. В 1917 г. был вновь арестован и присужден к бессрочной каторге. В 1918 г. был освобожден в связи с достижением 70-летнего возраста.