Мы с Павлом переглянулись. Что ж? Любопытно понаблюдать за фашистами, с которым мы скоро, возможно, столкнемся в Испании,
-- Везите!
У подъезда ресторана -- вереница автомобилей. Пристроив машину, шофер пожелал сопровождать нас. Столик он выбрал вблизи большой компании молодых людей в штатском.
Эта публика сразу обращала на себя внимание:
широкие плечи, холеные физиономии, громкие, самоуверенные голоса, надменные взгляды. На лацканах их пиджаков вызывающе чернели значки со свастикой.
-- Немецкие летчики! -- почтительно пояснил шофер.
Они и не думали скрывать цель своего приезда во Францию; во всеуслышание делились соображениями о том, когда смогут совершить первые боевые вылеты, как будут жить и гулять в Мадриде.
Посторонних для них не существовало. Заурядные хамы, не больше.
Однако наш марковец придерживался иного мнения. Он смотрел на теплую компанию влюбленными глазами. Потом подобострастно заговорил с одним из немецких летчиков, рискнул отпустить какой-то комплимент и, видимо, тоже пришелся по вкусу фашис-. там. Вскоре они уже пожимали ему руку. Начались взаимные похлопывания по плечу, чоканье...
Бывший курский помещик вернулся к нашему столу сияющий.
-- Вот кому я завидую! -- воскликнул он. -- Если бы не возраст, я тоже не остался б в стороне! И вдруг его осенило.
-- Послушайте! -- завопил он. -- А почему бы и вам не поехать в Испанию? Ведь вы-то молоды!
-- А мы уже и так об этом думаем, -- серьезно ответил Павел. -- Может быть, и поедем. Кто знает?
-- Это же замечательно! -- обрадовался шофер.
-- Бесспорно...
Перед отъездом из Парижа мы с Анной и Павлом обедали в другом ресторане, неподалеку от нашего Посольства. И надо же было так случиться -возле нас заняли столик трое немцев из давешней компании. Они сразу узнали нас. Один из молодчиков обратился ко мне с вопросом. Говорил он быстро, на незнакомом диалекте, и я не понял смысла произнесенных слов. Тогда в разговор вступил второй гитлеровец. На ломаном русском языке он нагло осведомился, не советские ли мы летчики.
-- Ваших здесь много бывает, -- насмешливо добавил он.
-- Вам это, наверное, не безразлично, -- сдержанно ответил я. -Волнуетесь?
-- Хо-Хо! Конечно! Нам надо торопиться, чтобы потренироваться. Вот вашим волноваться нечего. Они все равно не успеют приехать до освобождения Мадрида к своим испанским коммунистам... А если и вы летчики, послушайтесь совета -- возвращайтесь обратно.
Анна неприметно нажала кончиком туфли на мой ботинок.
-- Вы ошибаетесь, -- спокойно ответил Павел. -- Мы не летчики, а строители. Приехали на Всемирную выставку.
Немец захохотал, перевел слова Павла своим дружкам, и те подхватили его ржание.
-- А не желаете ли посмотреть другой выставка? -- ухмылялся гитлеровец. -- Мы откроем выставка в Мадрид. Там будет оружие Москвы. Русские самолеты. Гут?
-- Говорят, что республиканцы вас опередили, -- опять спокойно откликнулся Павел. -- В Мадриде всем показывают обломки "юнкерсов" и "капрони". Ходят слухи, что экспонатов вполне достаточно...
Мы принялись за обед.
Наше спокойствие бесило хорохорившихся нацистов. Но они не рискнули затевать скандал. Тем более что симпатии посетителей, занимавших соседние столики, были явно не на стороне наглецов со свастикой.
... Нет, не понравился мне в те дни Париж. Не нашел я в нем очарования, какое находили, скажем, герои романов Оренбурга.
Тяжело впечатление оставляли окраины, где в лачугах ютились полуголые и вечно голодные алжирские и мароканские рабочие.
Удручали даже прилично одетые нищие в центре.
Глава 3. Испания
... Мы не опоздали!
В Барселоне и Валенсии людей, знамен и речей было много. Но бурную, искреннюю встречу в пригра
яичном Порт-Бу я запомнил лучше. Кажется, что могу описать каждое увиденное тогда лицо, а в ушах и по сей день звучат радостные возгласы испанцев...
Мы не опоздали! И Порт-Бу от имени всей Испании встречал новых добровольцев.
В тот же день мы направились в Барселону. Железнодорожные станции пестрили множеством флагов. Государственные флаги Испании, федеральные стяги Каталонии, алые полотнища коммунистов и социалистов, черно-красные знамена анархистов создавали причудливое переплетение цветов и красок.
Барселону называют жемчужиной Средиземного моря. Она действительно прекрасна. Величественны и красивы ее здания, набережные, бульвары, стоящие на рейде корабли. Красивы и люди, живущие в Барселоне.
Правительство республиканской Испании размещалось в Валенсии.
В Валенсии я без труда разыскал советских доб-ровольцев, прибывших раньше нас. Одним из первых, кого я увидел, был мой прежний начальник Ян Карлович Берзин.
По договору с Испанской республикой правительство СССР, выполняя свой интернациональный долг, направило сюда группу военных советников. Берзин являлся старшим военным советником.
"Старик", как ласково мы звали Берзина, хотя ему было всего 40 лет, сразу меня узнал и, несмотря на огромную занятость уделил несколько минут.
-- Что задержало Вас в Париже? -- спросил он.
-- Это зависело не от нас, а от Посольства.
-- Для вас важно и то, что сплошной линии фронта здесь не существует, -- устало улыбнулся Ян Калович.
Берзин не развивал свою мысль, но я его прекрасно понял: ходить в тыл фашистов будет относительно несложно.
Как и других наших советников Берзина очень беспокоило состояние испанской армии. Она не имела ни четкой структуры, ни единого командования. В армию входили отдельные отряды, подчинявшиеся различным партиям и комитетам. В беседе со мной Ян Карлович не скрывал своей тревоги.
-- Что вы поручите мне?
-- Будете обучать людей технике диверсии и тактике партизанских действий.
Нашу беседу прервал телефонный звонок. Слушая невидимого собеседника, Берзин заметно мрачнел.
Я не видел Яна Карловича около трех лет. При встрече он сразу показался мне постаревшим. Сейчас явно нервничал. Это как-то не вязалось с его образом и даже огорчало. В былые годы выдержка никогда не изменяла моему начальнику. Видно, очень уж плохие вести принес телефон, если и Берзин не в силах сдержать свои чувства.