-- Зайди...
В кабинете я напомнил заместителю Наркома о случае на заминированной дороге в Финляндии.
-- Вы тогда не дождались разминирования, товарищ маршал... Мины попортили всем много крови. А выходит, их недооценивают у нас и теперь!
Откинувшись в кресле, Кулик укоризнено покачал головой и, хитро улыбаясь, погрозил мне пальцем:
-- Но! Но! Не в ту сторону гнешь, сапер! Мины твои:
нужны, никто не спорит. Да не так уж много их. нужно, как вы там у Хренова подсчитываете,
-- Но, товарищ маршал...
-- Ты погоди!.. Повторяю, не так много их нужно. 14 не такие сложные, как вы предлагаете. Ну, были у белофиннов сложные мины, факт. Так ведь и простые имелись? Зачем же непременно выдумывать что-то сложнее финских мин? Прямо говорю тебе, сапер: не выйдет у вас это дело. Мины -- мощная штука, но это средство для слабых, для тех, кто обороняется. А мы
-- сильные. Нам не так мины нужны, как средства разминирования. Миноискатели давай, сапер, тралы давай!
-- Товарищ маршал, но ведь самые сильные армии" не могут всегда и всюду наступать. А в обороне мины
-- могучее средство! Годятся они и для прикрытия флангов наступающих частей. Для воздушных десантов -- просто необходимы. А для партизан? В тылу
врага мины уже не оборонительное, а наступательное оружие. Они -- те же торпеды...
Кулик даже крякнул и замахал рукой:
-- Но! Но! Лекцию читаешь! Ваша должность, вижу, заставляет крутить мозгами не в ту сторону... Не так назвали ваш отдел, как надо. Надо бы его, в соответствии с нашей военной доктриной, назвать отделом разграждения и разминирования. Тогда бы и вы думали иначе. А то затвердили: оборона, оборона.., Хватит! Кстати, есть тут у меня идея пиротехнического минного трала, --да времени нет оформить. Вы вот 155
возьмите и подумайте над этим. Больше будет пользы, чем с жалобами ходить.
Нахмурясь, Кулик нагнулся над столом, придвинул какие-то бумаги. Стало ясно -- разговор окончен.
x x x
По указанию генерала Хренова были сделаны расчеты потребности войск в инженерных минах всех
назначений.
Расчеты мы вели, исходя из сущности советской военной доктрины, выраженной в проекте Полевого устава 1939 года.
Подсчеты показали, что войскам уже в первые дни войны будут нужны миллионы противотанковых и противопехотных мин, сотни тысяч других инженерных
мин.
Но даже самые скромные потребности войск в минах руководители Наркомата обороны считали завышенными, фантастическими,
Зная все это, видя, что предложения ГВИУ не встречают поддержки в высших военных инстанциях, я решил обратиться в ЦК ВКП(б).
Посоветовался с товарищами по работе. Генерал Хренов не возражал. Мой непосредственный начальник -- полковник М. А. Нагорный -- тоже. И я послал в ЦК ВКП(б) письмо, в котором доказывал, что инженерные мины нужны не только в обороне, но и в наступлении, а также постарался раскрыть значение специальных инженерных частей для устройства и преодоления различных заграждений.
В конце концов доклады А. Ф. Хренова, а возможно, и это мое письмо несколько сдвинули дело с мертвой точки. Нам предложили проверить расчетные данные количества мин, потребных на первые шесть месяцев боевых действий.
Вместо установленных маршалом Куликом крохотных норм (2500 -- 3000 противотанковых и 3000 -- 4000 противопехотных мин на дивизию) были приняты наши расчетные нормы: 14 000 -- 15 000 противотанковых и 18 000 -- 20 000 противопехотных мин на дивизию. Исходя из этого, Красная Армия в целом должна была иметь уже к началу 1941 года 2 800 000 противотанковых и 4 000 000 противопехотных мин, 120 000 мин замедленного действия и 350 000 мин-сюрпризов.
Но признание наших расчетов еще не означало их воплощения в жизнь.
К 1 января 1941 года Красная Армия имела всего около миллиона противотанковых мин, а мин замедленного действия и мин-сюрпризов не получила вообще. К началу войны не было запасено и половины минимального количества инженерных мин, необходимых войскам даже при успешном развитии военных действий. Специальных же диверсионных мин не было вовсе.
Глава 5. Встречи на учениях Конструктор танков Котин
За время моей работы в ГВИУ Красная Армия провела не одно учение. Мне довелось присутствовать на некоторых из них. Здесь я повстречал и старых знакомых и новых командиров-энтузиастов, с которыми меня сближала общность взглядов на применение мин в современной войне. Но доводилось встречаться и с конкурентами минеров -- с теми, кто защищал идею создания оборонительных противотанковых средств из бетона, земли и стали, ратовал за противотанковые рвы и надолбы.
Каждая из таких встреч была. по своему интересной.
... Осенью 1940 года на Карельском перешейке проводились испытания по преодолению различных противотанковых препятствий.
Все построенные к тому времени препятствия легко преодолевались танками Т-34 и КВ. Иногда с помощью простейших приспособлений, иногда и без них.
Жозеф Яковлевич Котин -- конструктор тяжелых танков и мой старый знакомый -- прямо-таки ликовал:
ни надолбы, ни рвы, ни другие заграждения не оправдывали себя.
Надо сказать, что у нас в ГВИУ мало кто переоценивал значение подобных препятствий. И генерал-майор А. Ф. Хренов и полковник М. А. Нагорный отлично знали существенные недостатки "пассивных" заграждений: трудоемкость при постройке, легкость обнаружения с земли и с воздуха и в конечном счете сравнительно легкую преодолеваемость танками.
Поэтому, на учениях больше интересовались процессом преодоления рвов, надолб и эскарпов, нежели их использованием в качестве заграждений.
Естественно, что я не преминул подколоть Котина:
-- А смогут ли танки с такой же легкостью преодолевать минновзрывные заграждения, Жозеф Яковлевич?
-- Типун тебе на язык, -- быстро откликнулся Котин. -- Сам знаешь^.. Кстати, мины-то у вас есть?
-- Делаем, --уклонился я от прямого ответа.
Котин выразительно посмотрел на меня, хотел бы-ло что-то сказать, но отвернулся и промолчал...
По-моему, он тоже отлично понимал, что противотанковые мины куда более надежное и эффективное средство, чем рвы. Ведь мины способны не только задерживать танки, но и выводить их из строя, даже уничтожать. Кроме того, мины не демаскируют оборону, их можно перемещать на особо опасные направления и быстро там устанавливать...