Еще перед началом совещания я узнал от Захарова, что для партизанской школы подобрано место в Пущей Водице и что по вопросам партизанских кадров и снабжения партизан впредь следует обращаться именно к Дрожжину.
-- Добудем все, что попросите! -- пообещал Лео-нид Петрович при знакомстве.
-- Боюсь, одну субстанцию даже вы не достанете! --г пошутил я.;;
-- Какую?
-- Время, Леонид Петрович.
-- Да. Чего нет, того нет. Но будем стараться!
Доклад делал Бурмистенко. За Бурмистенко выступили другие товарищи.
Это было первое на моей памяти совещание, где всесторонне обсуждались вопросы партизанской тактики, говорилось о боевом опыте гражданской войны, вспоминалась подготовка партизанских кадров в тридцатые годы. Обсуждались и операции, проведенные отрядами, начавшими действовать в тылу врага...
Вечером я поехал со своими инструкторами в Пущую Водицу. Занятия в партизанской школе начали со следующего дня. В мастерских обучали изготавливать партизанскую технику, а в поле, на железных и автомобильных дорогах учили ставить мины. И так по двенадцать часов в сутки. Помогало, что я хорошо знал городок и окрестности: не пришлось ломать голову над тем, где лучше устраивать засады, какой маршрут избрать для ночного перехода. А ученики легко схватывали и усваивали материал: ведь среди них было немало молодых людей со средним и даже высшим образованием.
К 6 августа партизанская школа в Пущей Водице работала полным ходом.
Не все во время занятий шло гладко. Одно чепе произошло со Шлегером. Он исправно посещал наши занятия, присматривался, прислушивался, а в Пущей Водице, понимая, как мало у нас инструкторов, попросил доверить ему занятия с одной группой. Володя Шлегер обучал людей неплохо, но однажды перемудрил с ампулами и сжег серной кислотой сапоги. Хорошо, что ноги не повредил. К сожалению, ничего, кроме старых ботинок с обмотками, добыть для Шле-гера не удалось.
Между тем срок командировки истек. Пора было прощаться с Пущей Водицей и Киевом. Перед отъездом меня принял Михаил Алексеевич Бурмистенко. Разговор состоялся серьезный, касавшийся в основ-. цом --вопросов подпольной деятельности и работы партизан в городах. Заодно Михаил Алексеевич сообщил, что пока, к сожалению, никого из партизан-201
ских командиров по моему списку разыскать ме удалось.
Поблагодарив за помощь в работе, Бурмистенко с
-- тревогой осведомился:
-- Это правда, "что ваш шофер тоже подрывник --и уже успел подорвать собственные сапоги? Я смешался, начал было объяснять... Бурмистенко расхохотался:
-- Ну ладно! Шучу же!
Нагнулся, вытащил из под стола новые хромовые. сапоги:
-- Поблагодарите вашего Володю и передайте ему подарок. А то еще рассказывать станет, что в Киеве его раздели!
-- Как вы узнали об этой истории? -- удивился я,
-- А уж это военная тайна!
Позже я узнал, что ввел Бурмистенко в "курс дела"
и предложил позаботиться о Шлегере Леонид Петрович Дрожжин.
По дороге в Гомель, выполняя давнишнее обещание, мы завернули в Чернигрвский обком партии.
-- Наконец-то! -- воскликнул Федоров. -- Люди и ждать устали!
Вынул из ящика письменного стола --книжечку:
-- Нравится?
-- Виноват, что это?
-- Не узнаете? Ваши конспекты, только в божеский "ид приведенные! Мы их тут тиснули небольшим ти-ражом.
-- На мою долю оставили?
-- Оставили, не беспокойтесь! Черниговский обком, сказал Федоров, уже наладил подготовку партизан и подрывников.
-- А у вас, поди, что-нибудь новенькое есть? Не скупитесь, поделитесь! -- попросил он.
"Новеньким" были зажигательные снаряды замедленного действия, десяток таких снарядов я и --выложил на стол.
-- Обождите, соберу товарищей! -- попросил Федоров.
Собралось человек шесть-семь, в их числе Попуд-ренко. Демонстрируя зажигательные снаряды замед-202
ленного действия, я воспламенял их различными способами. Снаряды вспыхивали через неравные промежутки времени, горели бурно.
Стал объяснять устройство снарядов. Алексей Федорович взял один из шариков "на память", а тот возьми да. и воспламенись!
-- Ничего, -- успокаивал меня и других товарищей Федоров. -- Я же сам виноват. Зато все бачили, як эти треклятые зажигалки горят! Ну, диверсанты г ну, хими-ки!..
Школа пожарников.
Едва мы вернулись в ОУЦ, как туда прибыли работники обкомов и райкомов Белоруссии, оставляемые для работы в тылу гитлеровских войск. Враг подходил к Гомелю, времени для обучения новичков едва хватало, чтобы показать партизанскую технику и ее действие, прочитать лекцию о принципах организации подполья.
А в середине августа П. К. Пономаренко сообщил, что ЦК Компартии Белоруссии принял решение передислоцировать оперативно-учебный центр в Орловскую область. Пономаренко просил срочно выехать в Орел. Вручая письмо к первому секретарю Орловского обкома товарищу В. И. Бойцову, Пантелеймон Кондратьевич сказал, чтоб я договорился о размещении ОУЦ и помог наладить подготовку партизан на Орловщине.
Разговор происходил под обвальный грохот близкой бомбежки и резкие, отрывистые выстрелы зенитных орудий. Буквально через два-три часа с небольшой группой пограничников из ОУЦ мы тронулись в новую дорогу. На следующий день "добрались до Брянска, заночевали в пустой из-за непрерывных бомбежек гостинице, а наутро заторопились дальше.
В Орле я не был лет шесть. В глаза бросались трубы и цеха новых заводов, новые дома, улицы, но большинство. труб не дымили, а улицы и тут оказались малолюдны: эвакуировался и Орел.
В обкоме партии идею создания партизанской школы поддержали. В. И. Бойцов немедленно договорился с- командованием- военного округа о продо- 203
вольственном обеспечении будущих партизан, а чтобы школа не пострадала из-за отсутствия кадров, денег и вещевого снабжения, в штабе военного округа ее формировали как подразделение Оперативно-учебного центра Западного фронта. Место для школы нашли в десяти километрах от города, неподалеку от аэродрома, где посторонним лицам делать нечего. Сначала обком направил в школу двадцать шесть человек для обучения на инструкторов, а к 18 августа укомплектовал ее полностью. С целью конспирации школу стали именовать "школой пожарников".
Начальником ее назначили спокойного, рассудительного партийного работника И. Н. Ларичева, его заместителем по оперативной части -коммуниста Д. П. Беляка, начальником штаба также коммуниста, человека сугубо штатского, но прямо-таки созданного для штабной работы -- М. В. Евсеева.