Лекарь, в тайне от Сета, вывез второго младенца из Испании в Швейцарию. Он считал, что у него есть все основания для этого, так как младенец, был его биологическим сыном. В Берне он отдал младенца в лучший детский приют, где ему дали имя, которое удивило лекаря. Руководительница этого заведения назвала вновь поступившего младенца Грегором Хорусом. Лекарь, поначалу не испытывавший отцовских чувств, тем не менее, принимал участие в жизни своего отягощенного божественными атрибутами сына. Он посещал приют раз в месяц и, будучи невидимым, наблюдал, за тем как рос Грегор. Увидев его первые, неуверенные шаги и гордое выражение на его личике, Джакобо почувствовал, как будто комок застрял в его горле: его дитя было таким доверчивым и беззащитным. Он был бы рад усыновить его, но он боялся привлечь внимание Сета, и потому оставался его анонимным покровителем. Когда ребенок подрос, лекарь пристроил его в самую дорогую, закрытую школу. Джакобо искренне радовался успехам своего отпрыска, слушая хвалебные отзывы учителей. Он оказал спонсорскую помощь университету, в котором его сын получил право на бесплатное обучение. В этом престижном учебном заведении Грегор изучал историю и археологию, и так преуспел в этом, что после успешного окончания учебы занял вакантное место преподавателя на кафедре археологии.
Летом 1987 года к лекарю вернулась острота чувств и свежесть восприятия. Это случилось, когда он сидел в парке на скамейке, неподалеку от открытого кафе. Он как будто впервые увидел голубизну неба, яркую зелень листвы деревьев, уловил запах кофе и аромат марципановых пирожных. Лекарь понял, что Сет возродился к жизни. Вернувшаяся чувствительность поначалу заставляла его, чуть ли не ежеминутно, восторгаться всем, что его окружало. Он захотел открыться сыну, но тот оказался в далекой научной экспедиции, где-то в Перу. Ему показалось даже, что он влюбился в одну из своих пациенток. Однако с течением времени эта обостренная чувствительность вошла в свои обычные пределы. Лекарь опять обрел свой критический взгляд на происходящие с ним события, и только при встрече с Ангелиной и Амалией он вновь обрел остроту восприятия, и свежесть чувств. Им овладело неконтролируемое сознанием желание овладеть одной из них или ими обоими. После того, как он сделал выбор в пользу Ангелины, он стал, одержим ею, потерял бдительность, и потому оказался запертым в магической клетке Сандро Конте.
Благополучная жизнь семьи Тихониных
Поместье, в котором проживало семейство Тихона Алексеевича и Изабеллы, находилось в живописном уголке пригорода Парижа. Район был респектабельным и спокойным. Тихон Алексеевич вместе с Изабеллой, сыном Томасом и дочерью Моникой в выходные дни любил работать в саду. Его жена и дочь занимались разведением роз, а он с сыном уходом за деревьями и выращиванием лекарственных трав. После того как их сын, Томас в 2018 году получил степени магистра микробиологии и генетики, он стал реже появляться в родительском доме, он был увлечен своей работой. Он даже переехал в квартиру, расположенную недалеко от его места работы: исследовательской лаборатории, спонсируемой университетом, который он окончил сразу с двумя магистерскими степенями.
В отличие от него, Моника не стремилась к научным открытиям, ей хватало осознания того, что она приносит пользу людям, изготавливая лучшие торты в районе. Она, окончив экономические курсы, вместе с двумя ее подругами, открыла небольшую кондитерскую, в которой можно было не только заказать торт на вынос, но и выпить чашку кофе или чая с пирожными, и вкуснейшими сдобными булочками. Изабелла каждое утро наведывалась в заведение дочери попить с ней чаю, поскольку Моника исчезала из дома «ни свет, ни заря». Тихон Алексеевич и Изабелла тайно гордились своими детьми, такие они были у них разумные и деловые. А обе бабушки, уже почившие, считали, что по внешней привлекательности их внук и внучка не уступают голливудским звездам. В общем, жизнь была счастливой, полной нормальных забот и хлопот.