В общей комнате сидят четверо: две пожилые дамы, одна из которых в коляске, Эрика и медсестра по имени Сандра (если не ошибаюсь). Телевизор можно было бы посмотреть, но что-то такой цивилизации мне не совсем хочется. Они сидят в тишине, а телевизор им транслирует Миньонов. Совсем об этом не подумав, я стараюсь быстро закрыть рукавом своей малиновой рубашки свой цветной браслетик, когда взгляд Сандры раздражённо скользнул от телевизора на меня. Я кротко махнула головой. Сердце участило ритм. Женщины не обратили на меня внимания, а Эрика, кажется, почувствовала мой взгляд на себе и посмотрела на меня. Она улыбнулась мне глазами и коротко махнула мне рукой, я махнула в ответ. Эрика хорошая. Жалко, что она здесь. Но больше жалко то, что она здесь по своей воле. В принципе, как и я. На середине комнаты красовалась тень от решёток. Мои белая подушка и коричневый плед лежали спокойно и дожидались меня. Они ждали, что я им расскажу на этот раз.
«привет дневник. Давно я с тобой не беседовала. Много чего произошло с тех пор, как Сьюзен пролила на меня чай. Из злости к ней я стараюсь не вспоминать этого, но пришлось, потому что прочла предыдущую запись. Её отправили в павильон для буйных. Вот. С Риком мы сегодня ходили на аттракционы снова, но проиграли и получили утешительные призы. Браслетики. Я упала с каната и запорола нам все испытания. Вряд ли мы туда завтра пойдём, но на прогулку мы, скорее всего, выйдем. Как уже хочется дождя. Чтоб выбежать под преследующие тебя крики санитаров и медсестёр, бегать по грязному мокрому двору, по настурциям и в дверном проёме увидеть Рика со скрещенными на груди руками, но с улыбающимся лицом. И почему я о нем думаю? Недели три назад, когда я только осваивалась, был здесь один интерн. Джозеф его звали, по-моему. Симпатичный. Его перевели в другой павильон. Так что, наверное, я думаю о Рике, потому что он единственный здесь нормальный и более менее красивый парень?! Я должна уже забыть это всё. Любовь, объятия, чувства, понимание, поддержка, страсть, дружба. Это понятия покинувшей меня жизни. Как же достали эти пресловутые размышления о жизни. Мне кажется, это моя последняя запись. Сегодня я почувствовала нечто невероятное, когда упала с каната, вернее, пока летела. Я почувствовала, как нечто пробралось внутрь меня и приподнимает моё тело к небу. Я как никогда хочу быть ближе к нему, не понимаю что это, но это безумно завораживает. Я очень люблю тебя, дневник, я хочу, чтобы ты был рядом до конца, но если не захочешь, я пойму и отпущу тебя. Ты был со мной, когда никому я была не нужна, и я этого никогда не забуду. Ты мой родной, мой самый дорогой друг!!» я услышала шаги в коридоре. Это была Клариса, без сомнения. Я запрятала мелки и дневник под подушку.
– надеюсь, ты обедала, потому что нужно принять лекарства, – безучастно Клариса протянула мне две таблетки и одну капсулу и стакан воды. Я выпила и с нетерпением ждала, когда она, наконец, выйдет. Я хотела ещё немного пописать дневнику, много я ему говорила, но ещё больше не сказала, хотела ещё немного подумать, поразмыслить, дать шанс заезженной надежде, что в моем существовании есть ещё смысл или он совсем скоро появится, но, кажется, среди таблеток было сильное успокоительное, и я уснула с тяжёлой головой. Снова лица из прошлого мне не давали покоя и преследовали меня все время сна. Такое ощущение, что я спала не час и не два, а целые сутки. Такие тяжкие сны со мной всю жизнь. Они могут быть не кошмарные, не вызывать плохих эмоций, но от них душа рвётся в клочья, потому что они показывают отрывки моей жизни, той которая была до больницы, той, когда у меня ещё была семья и подруги, показывают мои самые заветные желания. И просыпаешься в слезах от отчаяния, горести и жалости к самому себе. Я проснулась, когда в комнате было уже темно. Очень хотелось в туалет и пить. Чего-нибудь очень холодного, чтоб прямо зубы свело. Я встала. Голова немного кружилась, и болел затылок, пытаясь немного прибрать волосы, я собрала их в хвост. Странное ощущение было между ног, пока я шла по коридору в уборную. Кажется, началось. Помочившись, я посмотрела на свои трусики салатного цвета: на них было небольшое багровое пятно с ярко красным сгустком посередине. Когда я вижу подобное, меня всегда охватывает грусть и мысль о том, насколько, все – таки, хрупкий человеческий организм, особенно женский. Мне становится жалко моё тело. Не меня саму, а именно тело. Голова раскалывается и так не хочется думать и делать что-то, но приходится, ведь, за меня никто этого не сделает, и на утро я проснусь в луже крови. В шкафчике я нашла чистые прокладки, постирала трусики, переоделась. Нашла себе халат и колготки, и мне показалась очень соблазнительной вода из – под крана, и я выпила несколько горстей. Жажда утолилась и мне намного полегчало. Я посмотрела в зеркало, и вдруг низ живота сильно схватило, я скрючилась, потом стало немного отпускать, и я почувствовала, как из меня вытекает моя драгоценная кровь. Между ног стало горячо от свежей крови, ноги подкосились, и мне захотелось лечь. Расслабить все свое тело. Сумерки охватили больницу, и жёлтый свет тоскливо освещал коридор и общую комнату. В моей палате вроде было все как всегда, но чувствую я здесь уже что- то совсем другое. Я легла на свою постель, и у меня снова свело живот. Я легла эмбрионом и уснула снова. Есть совершенно не хотелось, и во сне было невероятно хорошо.