Так повторялось несколько дней сряду, пока я не догадалась, чего от меня хочет мой хозяин: я должна была следовать всюду за ним.
Раз он принес кусок хлеба, вымазанный салом, как раз в то время, когда меня надо было кормить. Что за прелестный запах исходил от этого сала, особенно в тот час, когда у меня сосало в желудке от голода! Я бросилась к учителю, но он мне ничего не дал…
Он водил куском над моей головой, поднося то и дело его к моему носу… Когда он начал медленно водить рукой вокруг моей морды, я потянулась за его рукой и, понятно, должна была перевернуться на одном месте.
В награду мне был дан превкусный кусочек с чудесным запахом сала.
Мой учитель с довольным видом повторил то же самое, приговаривая:
— Чушка, перевернись!
Я перевернулась и снова получила кусок.
Тут я поняла, что, чем чаще буду вертеться, тем больше буду получать.
На другой день, как только мой хозяин показался в дверях, я радостно побежала к нему навстречу и быстро перевернулась вслед за движением его руки, но напрасно. Он заставил меня перевернуться вторично и только тогда наградил.
Наконец, я поняла, что должна крутиться до тех пор, пока меня не остановят наградой.
А мой учитель весело сказал:
— Ну, чушка, теперь ты у меня танцуешь вальс.
На другой день рано утром в нашу уборную пришло несколько незнакомых мне людей; они принесли большой деревянный ящик. Одна стенка его была решетчатая. Это оказалось дверцей.
Ящик поставили на пол, открыли дверцу, и служащий стал меня с криком загонять в клетку. Я не шла. Он поставил туда миску с очень вкусным обедом. Как можно было устоять перед этим чудесным запахом?
И я не устояла: вошла на приманку… Дверка за мною захлопнулась, клетка была поднята и отнесена в конюшню.
Сколько тут новых лиц промелькнуло перед моими глазами: конюхи с граблями в руках суетливо бегали взад и вперед; вокруг раздавалось ржание лошадей, мычанье быков, рев верблюдов; до меня долетали какие-то непонятные слова… Все это меня очень волновало, и поэтому новоселье мне не пришлось по вкусу.
Немного погодя, пришел мой учитель; он отворил дверцу моей клетки и ласково позвал меня. Я побежала на его зов и выскочила из клетки; он стоял, растопырив ноги и нагнувшись несколько вперед; в руках у него были куски мяса.
Я потянулась за его рукой и просунула морду между его ног; но он быстро переложил мясо в другую руку и описал ею полукруг.
Мясо неотступно влекло меня, и я потянулась вперед. Пройдя ноги, я получила награду.
Так скоро я научилась «проходить ворота».
Но все это было пустяком сравнительно с тем, что ожидало меня впереди.
Раз как-то хозяин, выпустив меня из клетки, стал манить куском хлеба по направлению к выходу на самую арену цирка. Я пошла за ним, но меня сразу поразила происшедшая здесь перемена.
В тот вечер, когда меня принесли в цирк, здесь все было так великолепно; музыка гремела, огни сияли; по бокам зала сидела публика, которая весело смеялась и хлопала в ладоши; все люди на арене были в блестящих одеждах, а теперь все было иначе. И я не понимала, почему это так изменилось.
Бархат, украшавший барьер и ложи, был снят; арена не была уже посыпана опилками трех цветов, а вместо нарядных людей, хлопавших в ладоши за барьером, в местах сидели в, своих обычных одеждах артисты.
Некоторые из них, сняв сапоги и пиджаки, суетились на арене, прыгали, кувыркались.
Я бросилась к выходу, но там меня встретил служащий и грубо выгнал на середину, где стоял мой хозяин.
Робко прижалась я к учителю и вдруг с ужасом увидела, что он, единственный человек, которого я любила, стал отталкивать меня от себя и пугать длинным бичем, называемым шамбарьером.
Я поняла, что должна бегать вокруг барьера, в то время, как хозяин подгонял меня, держа все время перед моими глазами шамбарьер. С другой стороны стоял мой недруг — служитель.
Для меня стало ясно, что я должна бегать до тех пор, пока вижу перед собой кончик шамбарьера. Когда же он опускался на землю, я должна была подойти к хозяину, от которого получала награду.
Потом принесли небольшую доску, которую поставили на землю ребром так, что один конец ее упирался в барьер, а другой служащий держал в руках.
Снова в воздухе хлопнул шамбарьер, точно кто-то выстрелил, и я побежала вдоль барьера к доске, хотела обойти ее, но услышала опять, как хлопнул бич, и изменила свое намерение, перепрыгнув через доску.
Вместо доски потом начали ставить барьер все выше и выше.
Вот я подбежала к барьеру; сердце мое сжалось, я закрыла глаза, немного подобрала под себя задние ноги, сделала некоторое усилие, выпрямилась и перепрыгнула, но зацепилась брюхом за барьер и упала, зарываясь в землю пятачком.