– Сейчас сделаю, сир. У меня запомнит, что приказы выполняются быстро и в срок.
– Правильно. Но он нужен мне живой.
– Не беспокойтесь, сир. Я не первый год в армии.
– Я буду ждать его в карете.
Не успел я поудобнее устроиться на скамеечке, как дверка открылась, и тело хозяина постоялого двора, вспорхнуло вовнутрь.
– Какие люди, милейший. Едем осматривать достопримечательности ваших краёв. Хвалитесь, что и где. Особенно, узкие места, чтобы мы могли задержать противника. Показывайте всё, а я решу.
– Сделаю, сир. Всё покажу. Здесь неподалёку есть неплохое место. Я думаю, вам понравится.
– Ты показывай, милейший, а думать буду я. Эй! Поехали!
Белый снег до неузнаваемости изменил местность. Мрачная и унылая равнина стала праздничной и искрящейся, как подвенечное платье невесты, или саван покойника. Вот такой армейский юмор. Нам же здесь воевать, здесь же и хоронить погибших. Проехали чуть больше мили.
– Сир, приехали. Посмотрите это место, может, оно вам подойдёт. Это самое удобное из того, о чём говорили ваше Величество.
– И чем же оно примечательно?– спросил я, вылезая из кареты.
– Болотом, сир. Слева и справа сплошные болота. Дальше опять пустошь миль на двадцать, и там опять похожее место.
– И как широка эта полоска? А сейчас оно не замёрзло, подморозило же?
– Не больше десяти миль, сир. Тот, дальний пятачок, чуть шире по общей ширине, но там больше заболоченных островков. Здесь же всего один. Пройдёмте, сир.
– Джентльмены,– обратился я к сопровождающим меня офицерам,– от той кромки болота до той, на том конце, около десяти миль. Господа полковники, я предлагаю вам, вместе с вашими офицерами, проскакать от и до, отмечая каждую милю. Посмотрите место, измерите расстояние. Потом мы, вместе с коннетаблем, подумаем, и я приму решение. Выполняйте, господа. Ну, что, барон?– Обратился я уже к своему главнокомандующему.– На десяти милях остановим врага, превосходящего нас по численности и вооружению?
– Смотря, сколько у него будет пушек, сир.
– Не это главное. Хуже то, что у нас пушек мало. И вглубь пускать врага нельзя, и широкое горлышко не закроем. Сейчас посчитаем и будем думать. А вы пока вспоминайте про наши пушки. Пойдёмте навстречу нашим, барон.
Офицеры возвращались довольные, с улыбками на лицах.
– Что случилось, господа? Пришло сообщение, что французы сдаются?
– Пока нет, сир, но хвост им мы здесь прижмём.
– Тогда поделитесь со мною и с бароном.
– Да, сир.– Начал доклад командир мушкетёрского полка, на лице которого был глубокий шрам после удара саблей.– Расстояние между болотами около шести миль. Спокойно можно будет поставить по тридцать шеренг, а по бокам пустить кавалерию.
– Как вариант. Барон, что мы имеем из артиллерии? Где ваш офицер – специалист по артиллерии?
– Я здесь, сир, капитан Рантье.
– Слушаю вас, сэр. Доложите нам чего и сколько мы имеем, дальность, запас выстрелов?
– Сир, у нас в наличии восемь двухтонных пушек на четырёхколёсных лафетах. Дальность стрельбы чуть меньше двух миль, простите, сир, около двух километров. И семьдесят две большие кулеврины, весом тонна семьсот килограмм. Дальность стрельбы тысяча сто – тысяча триста метров.
– Старые пушки?
– Нет, сир. Не больше двух лет.
– Стреляли? Пристрелены? Как пушкарский наряд, обучены?
– Да, сир. Пушкарский наряд обучен. Боеприпасы имеются.
– Конкретнее.
– Артиллерийские гранаты с разлётом осколков в двадцать – двадцать пять метров, шрапнель и разрывные ядра.
– Разрывные? Хорошо хоть не каменные. Хорошо. Капитан, сломай вон там веточку и принеси мне. Жаль, бумаги нет и пера, но ничего. Спасибо, капитан. Отдохните пока, джентльмены, а я пока подумаю.
Я, вооружившись веткой, начал мыслить и мудрить, как использовать ту малость, что у нас есть, в смысле – артиллерию.
– Господа, внимание! Где Жак? Маркиз, вы у нас человек с большим боевым опытом. Не подскажите, чем отличается редут от флеши?
– Да без проблем, сир. Всё просто. Редут – это земляное укрепление прямоугольной или многоугольной формы. Ров, над ним земляной вал. Сверху – места для орудий и фузилёров. Внизу тоже места для фузилёров, чтобы не допустить захвата пехотой врага. Флешь – тоже земляное укрепление, но имеет, как правило, и тупой угол, и острый, направленный в сторону противника. Внизу – ров, глубиной два метра, выше – земляная ступенька, на которой площадка для пушек. Остальное – то же самое.
– Молодец. Исходя из этого, мы с коннетаблем бароном Смитом подумали, и я принял решение. Пушки ставим по классике, т.е. батареи по восемнадцать орудий. Уточняю. Левый фланг – болото. Дальше – километр и первый редут. Тысяча двести метров – второй. Тысяча метров – третий. Тысяча двести – флешь. До правого фланга ещё чуть больше километра, но на флешь поставить все восемь самых дальнобойных орудия. Они же начнут стрелять по врагу на самых дальних подступах, нанося ему максимальный урон и не давая ему возможности как-либо защитить свои орудия. Французские современные орудия, господа, бьют уже до трёх километров. А как нас оценивают их генералы, знает только Господь. Если к нам отнеслись серьёзно, то нас расстреляют издалека, не вступая с нами в контакт. Тогда придется жертвовать кавалерией, которая должна будет прорваться на артиллерийские позиции и испортить орудия. А это можно будет сделать, если, пожертвовав собой, пожечь фитиль на ядре и положить его под пушку. У нас найдутся таки герои, которые не пожалеют своей жизни за Отечество?