Ушаков сделал вид, что эмоции Толстого остались им не замеченными. Да и не об этом сейчас речь. В руках Андрея Ивановича оказалась куда более ценная информация, о которой не ведали ни Меншиков, ни Толстой. И он поспешил поделиться догадкой:
– Одним из важных масонов в России был некто Фалинелли, итальянский посол в России.
Толстой продолжал думать о своем.
– Он же умер. – сказал он весомо, давая понять Ушакову, что сей персонаж ему знаком.
Ушаков пропустил возражение графа мимо ушей и продолжал:
– После смерти его дела принял сын. Еще при царе Петре он сосредоточил значительные средства в России. Меншиков вряд ли знает об этом, а вот эмиссары Ордена, скорее всего, интересуются деньгами Фалинелли. Думаю, регентство, одобрение Папы – это так, удобная ширма.
Толстой покрутил крышку чернильницы, взятую со стола:
«Ах, вот оно что! Александр Данилович вздумали со мной в кошки-мышки играть. Хорошо, поиграем! Только сначала определимся, кто из нас мышка».
– Забавно, – улыбнулся Толстой. – Давай-ка сделаем их тайный приезд явным. А там посмотрим.
Глава V,
об усах и командирах
Они выехали с заставы вечером того же дня. Да и чего медлить? Медлить ни к чему – поручение уж больно безотлагательное. Передохнуть Самойлов толком не успел, вследствие чего и настроение у него было не ахти. Да и шутки, которые то и дело отпускал в его адрес Вожжов, самочувствия не улучшали. Иван старался скрыть раздражение. Несмотря на то что роль старшего в отряде выпала ему, главенством своим он не бравировал и сохранял спокойную уверенность. Вожжов же воспринял молчание молодого драгуна как слабину и болтал не переставая.
– Вот сколько служу, – сокрушался он, многозначительно глядя на Маслова, – меня ни разу наш капитан Линц старшим не назначал!
– Ну какой смысл тебя назначать старшим? – усмехнулся Маслов. – С твоими-то усами?
– Чего? – воззрился на Маслова озадаченный Вожжов.
Он никак не ожидал такого подвоха со стороны старого товарища.
Но того пробрало:
– Тебя как увидят – в первого и пальнут!
– Почему? – Вожжов в возмущении даже приостановил лошадь.
– Да такие усы только у главного в отряде могут быть, – весомо пояснил Маслов.
Самойлов, ехавший чуть впереди, улыбнулся.
– А? – снова переспросил озадаченный Василий.
– Ага! – передразнил его Маслов и, указав рукой, сказал: – Вот и поезжай впереди!
Вожжов отмахнулся:
– А ну тебя!
Неподалеку тем временем показался мост через болотистую речку. Самойлов остановил отряд. Спешившись, он оставил новых своих друзей с лошадьми, а сам подошел к дороге и присел. Разглядывая следы, Иван словно обряд какой совершал: провел рукой по земле, погладил траву на колее, потом поднес руку к лицу и принюхался. Бывалый Вожжов, глядя на необстрелянного юнца, снова не смог удержаться от шутки.
– Как ты думаешь, – спросил он у Маслова, оскалившись в улыбке, – он запах чует, как собака?
– А кто его знает. Может, и чует. – Маслов не был настроен столь иронично. Он видел, что Иван, несмотря на незрелость, и лес чувствует, и следы читать умеет. – Знаю, что пока он ни разу не ошибся.
И словно в подтверждение его слов Самойлов выпрямился и размеренно произнес:
– Похоже, карета еще не проехала.
– Ты это как, на нюх решил? – все еще пытаясь держать марку, усмехнулся Василий.
– Нет, на ощупь, – в тон ему ответил Иван.
– Никогда не понимал, как люди лошадиное дерьмо трогают.
– Тихо! – цыкнул на товарища Маслов, услышав чей-то крик. – Слышите?
Все застыли в напряжении. Из лесной чащи вновь донесся чей-то возглас. И в тот же самый миг раздался слегка приглушенный выстрел.
– Это почти рядом. Поехали! – скомандовал Самойлов.
Отряд пустил лошадей во весь опор, но все равно опоздал к развязке. Зрелище, которое открылось взгляду драгун, едва они выехали на поляну, красноречиво свидетельствовало об этом.
Посреди поляны стояла карета, на козлах которой полулежал мертвый кучер. Иван бесшумно покинул седло, взвел курок пистолета и рывком распахнул дверцу. Увы, внутри никого не было. Самойлов с надеждой кивнул на кучера. Вожжов, без слов поняв приказ, повернул того лицом вверх и отрицательно покачал головой:
– Отмучился раб божий. А лошадей-то, глянь, увели.
Да, лошадей при карете не было. Иван и сам это ясно видел. Он присел, взглядом отслеживая две свежие полосы на сырой земле. Рукой показав направление, в котором разбойники скрылись вместе с жертвами нападения, он задумчиво произнес:
– Судя по всему, живьем их взяли. волокли во земле. А здесь след обрывается, значит, скорее всего, поперек седла положили. Отсюда повезут недалече.