Суда были старые и весьма непрочные и в шесть лет совершенно обветшали, так что теперь их надобно бросить. По соглашению графа Воронцова с адмиралом Грейгом к концу нынешнего года должно будет их перевести в Севастополь и они там будут догнивать. Строение каботажных судов прежним наймом чрезвычайно было поощряемо; оно ежегодно умножалось и по той пропорции перевозка год от году становилась бы дешевле. Ныне, невзирая на помощь, которую дает казна, число каботажных лодок в шесть лет много уменьшилось; каботаж есть жизнь Керчи, как мы далее покажем. Теперь опять надобно будет нанимать их по прежнему, но уже гораздо дороже прежнего; где же прибыль? Истрачено много денег на покупку судов, которые чрез несколько лет никуда не годились, и разорены бедные морские солдаты, которые теперь за бесценок начинают домишки свои продавать. Вот как надобно быть недоверчиву к обширным планам этих смелых иностранных прожектеров, которые всегда одну свою только пользу имеют в виду.
2. Крепость, построенная турками, вероятно, для обороны со стороны пролива, ибо с Митридатовой горы весь гарнизон можно забросать каменьями. В ней примечательного есть одна древняя башня, говорят, еще генуэзская и церковь, коей времени основания никто хорошенько не знает. Она должна быть очень древняя, ибо часть её вошла в землю, но остальное довольно высоко подымается. Купол её поддерживается четырьмя мраморными столбами, а помост составлен весь из мраморных плит разной величины, на коих высечены разные фигуры, кои служили совсем для другого употребления. Эта-то церковь была убелена г. Фон-Деном. При турках она была мечетью: у входа её стоит высокий минарет, который ныне служить колокольней.
3. Музеум. Он открыт только в 1823 году под управлением Бларамберга и покамест помещается в доме одного француза шевалье Дю-Брюкса. Собрание древностей делается с успехом: теперь находится уже в музеуме большое количество Боспорских медалей, золотых, серебряных и бронзовых, урны с пеплом умерших, большие амфоры, в которых древние хранили вино и деревянное масло, лакриматории разных составов, форм и величины, глиняные сосуды и маленькие статуи, очень хорошо сохранившиеся. Пять или шесть колоссальных мраморных торсов и множество обломков архитектуры и скульптуры, в которых знатоки находят искусство и прекрасную отделку, делают сие собрание весьма любопытным. Есть также много очень хороших золотых вещей, венец из золотых листьев, открытый в могиле какой-то царицы, пропасть золотых перст ней с резными камнями, браслеты и проч. и проч.
Директор сего музея, г. Бларамберг, живет в Одессе, редко и на короткое время приезжает в Керчь, и от того-то медленно умножается сия коллекция. За её хранением имеет присмотр местное начальство.
Конечно, для любителя древности нигде почти нет столь богатой жатвы, как в окрестностях Керчи. До сих пор насчитали 1200 курганов; но и половины, кажется, не сосчитали: немногие из них взрыты и все почти не понапрасну, остальное можно почитать неисчерпаемым источником. Когда откроют курган и найдут в нём разные предметы в греческом вкусе, то надобно рыться еще глубже в землю: там находишь другие гробницы народов, ныне уже неизвестных. Эти подземелья весьма пространны; обыкновенно в нише или впадине находишь человеческие кости, близ которых, на каменном столе, почти всегда каменная чаша и железные орудия, копья и стрелы, а немного поодаль, на каменном канапе, скелет лошади.
Когда приведутся в исполнение намерения графа Воронцова построить особливое здание для музеума, определить к тому особливого чиновника, который бы имел постоянное пребывание в Керчи, и начнут систематически, по порядку, разрывать курганы, то собрание Керченских древностей будет одно из достопримечательнейших в свете. Феодосия имеет также свой музеум, но только по одному названию; он находится под надзором доктора Граперона, который столь же мало смыслит в археологии, как и в медицине а, как француз, берется за всё, и сей музеум только богат вещами, похищенными у Керчи, когда сей город был подвластным Феодосии. Большие споры идут о том между гг. Бларамбергом и Грапероном, особливо же за одного грифона[95], высеченного на камне. Этот грифон был эмблемою Пантикапеи, украшал долго ворота Керченской крепости, и насильственно завладела им Феодосия.
95
Господин Бларамберг столь страстно любящий древность, имеет еще другую страсть: говорить каламбуры и играть словами. В нетерпении своем он говорит: «Il faut absolument que je mette la griffe sur ce griphon», на что ему кто-то отвечал: «Cela sera diffielle, parceque m-r Graperon а mis le grappin dessus».