И она наклонила головку, изогнувшись на кровати, словно нагая нимфа.
— Но в глазах Отто я заметила блеск, хоть и на мгновение. Сдается мне, что со своими немецкими девицами у себя в Шенхаузене, или как он там называется, парень вовсе не так застенчив.
Я подумал, что для Отто это слишком, что и высказал.
— Ах, так ты ревнуешь? — говорит она, дразня меня высунутым язычком. — Ты нажил себе смертельного врага, дорогой. Или прославленный капитан Флэшмен не боится врагов?
— Мне наплевать на всех: немцев, французов, ниггеров, — отвечаю я. — А про твоего Отто я и думать забыл.
— Напрасно, — насмешливо говорит она. — Поскольку придет день, и он станет большим человеком — он сам мне сказал. «Я избран», — говорит. «Для чего?» — спрашиваю я. «Чтобы править». В ответ я ему сказала, что у меня тоже есть амбиции: жить как мне угодно, любить кого мне угодно, и никогда не стареть. Не удивлюсь, если это никогда не приходило ему в голову. Он заявил, что я легкомысленна и ничего не добьюсь. «Только сильным, — говорит, — подвластно достигать цели». На что я ответила, что у меня есть гораздо лучший девиз.
— И какой же? — спрашиваю я, пытаясь дотянуться до нее. Но она перехватила мои руки, вид у нее был немного странный.
— Не падать духом и тасовать колоду, — отвечает она.
— И впрямь, девиз гораздо лучше, чем у него, — отозвался я и завалил ее на себя. — А вот я гораздо более велик чем он.
— Так докажи это снова, — говорит Розанна и кусает меня за подбородок.
И я доказал, хоть и ценой новых царапин и ушибов.
Таково было начало нашей связи. И какой бы неистовой и страстной она ни была, ей не суждено было продлиться долго. Прежде всего, Розанна оказалась столь требовательной любовницей, что меня могло не хватить надолго, а что до нее как до развлечения, то вряд ли можно было отнести ее к разряду тех, что мне по нраву. Она была слишком властной, мне же нравятся женщины мягкие, понимающие, что именно мое удовольствие важнее всего. Розанна — дело другое, именно она использовала мужчин. Это было все равно, что быть поедаемым заживо, и не дай бог не подчиниться ее приказу. Все должно исполняться по ее воле, и меня это утомляло.
Окончательно я потерял терпение примерно через неделю после первой нашей встречи. Мы провели бурную ночь, но когда я хотел уже заснуть, ей взбрело в голову поболтать со мной — а даже хрипловатый ирландский говор может осточертеть, если его наслушаться сверх меры. Видя мое равнодушие, она вдруг закричала «На караул!» — таков был ее военный клич перед началом любовных игр, и снова набросилась на меня.
— Во имя неба! — возопил я. — Отстань. Я устал.
— От меня нельзя устать, — возражает она и начинает меня тормошить.
Но я отвернулся и предложил оставить меня в покое. Некоторое время она настаивала, потом затихла. И вдруг в один миг превратилась в настоящую фурию: прежде чем я успел сообразить, она набросилась на меня как дикая кошка, урча и царапаясь.
Ну, мне и раньше приходилось иметь дело с разъяренными женщинами, но с такой — никогда. Она вызывала ужас — прекрасная, нагая дикарка. Она крушила все, что попадало под руку, обзывала меня самыми обидными прозвищами, и ей удалось — охотно признаю — запугать меня до такой степени, что я схватил в охапку одежду и обратился в бегство.
— Трус и ублюдок! — вот последнее, что я запомнил, и звон ночного горшка, разбившегося о дверь, которую я едва успел захлопнуть. Пригрозив ей в ответ из коридора, куда она выскочила, белая от гнева и с бутылкой в руке, я решил долее не задерживаться. Так или иначе, у меня был больший опыт одевания на ходу, чем у большинства прочих, но на этот раз я не стал заморачиваться, пока не оказался вне пределов досягаемости, за порогом дома.
II
Должен признаться, я был потрясен, и пришел в себя не прежде, чем удалился от ее дома на порядочное расстояние. Нужно было обдумать, как избавиться от этой проклятой вздорной шлюхи. Вам это все покажется одной из обычных печальных развязок любовных похождений Флэшмена, но я задерживаюсь на этой истории не без основательной причины. И не только потому, что она, на свой лад, была самой классной штучкой, которую мне выпало счастье оседлать; или потому что я каждый раз вспоминаю про нее при виде расчески. Этого было бы недостаточно. Нет, мое оправдание лежит в том, что это была первая моя встреча с одной из самых выдающихся женщин в моей жизни — или в жизни всех людей девятнадцатого века, коли уж на то пошло. Кто бы мог представить, что Мэри Элизабет Розанна Джеймс будет носить корону, править великим королевством и впишет в историю имя, сравнимое с именами мадам Дюбарри или Нелл Гвинн?[90] Так вот, она была девчонкой Флэши на недельку, а этим уже можно и похвастаться. Но в свое время я был рад, слиняв от нее, и не только из-за ее обращения: вскоре мне стало известно, что она рассказала о себе не всю правду. Так, например, выяснилось, что ее муж-вояка подал на развод; знай я об этом раньше, предпочел бы менее сомнительную постель. Не говоря уж о неприятном социальном аспекте — быть замеченным в таких делах — я разводов в принципе не одобряю.
90
Мадам Дюбарри — фаворитка французского короля Людовика XV; актриса Нелл Гвинн — возлюбленная английского короля Карла II.