— Требую сию же секунду встречи с нашим послом, — начал я. — Чтобы заявить протест на выходящие за всякие рамки…
— Успокойтесь, — говорит чиновник. — Сядьте, — и указывает на стул перед столом.
Такого я стерпеть не мог.
— Кто ты такой, чтобы отдавать мне приказы, кочанноголовый ублюдок. Я — английский офицер, и если только вы не намерены устроить жуткий международный скандал, за который вам придется держать ответ, то вам…
— Если вы не прикусите свой поганый язык, то я устрою вам хорошую порку и суну обратно в камеру, — сухо отвечает он. — Садитесь.
Услышав такое, я ошарашенно уставился на него. Тут за моей спиной раздался жизнерадостный голос:
— Уж лучше присядемте, дружище, он ведь так и поступить.
Обернувшись, я увидел Руди Штарнберга, развалившегося за столиком у двери: я не заметил его, когда входил. Руди был свеж и весел, со сдвинутым на один глаз кепи и чирутой во рту.
— Ты! — вскричал я, но больше ничего не мог вымолвить. Он махнул рукой и показал на стул. Чиновник в ту же секунду стукнул кулаком по столу, так что я предпочел сесть. Да и голова у меня болела так сильно, что я не уверен, долго ли сумел бы и далее простоять на ногах.
— Это доктор Карьюс, — заявляет Руди. — Он магистрат и представитель законной власти, и у него имеется, что сказать вам.
— Тогда пусть начнет с того, что объяснит мне причину такого недопустимого обращения, — кричу я. — На меня напали, проломили череп, бросили в вонючую камеру, отказывают в праве видеть посла, и вообще бог знает что творят. Да, еще угрожали поркой, кстати!
— Вас заключили под стражу вчера вечером, — говорит Карьюс на удобоваримом французском. — Вы оказали сопротивление представителям власти. Они применили силу. Вот и все.
— Применили силу? Да они чуть не убили меня! И что это за несусветная чушь насчет ареста? В чем меня обвиняют, а?
— Что до обвинения, то оно пока не выдвинуто, — продолжает Карьюс. — Повторяю: пока. Но могу сказать, каким примерно оно будет. — Он выпрямился, устремив на меня презрительный холодный взгляд. — Первое: непристойное и неприличное поведение; второе: оскорбление общественной морали; третье: буйство; четвертое: сопротивление полиции; пятое…
— Да вы с ума сошли! — завопил я. — Это смешно! Неужто вы допускаете, что какой-нибудь суд способен осудить человека за то, что случилось вчера? Боже правый, неужели правосудие в Баварии настолько…
— Вот как? — прерывает он меня. — Тогда заявляю вам, сэр, что не только допускаю, но даже уверен в этом. Так и будет.
Голова у меня пошла кругом.
— Ах, ну вас к черту! Я не собираюсь выслушивать эту чушь! Требую встречи с послом. Мне известны мои права, и….
— Посол вам не поможет. Я ведь еще не упомянул о самом серьезном из обвинений. Не исключено, что вас обвинят в преступном посягательстве на женщину.
При этих словах я едва не сполз со стула от страха.
— Но это ложь! Подлая ложь! Бог мой, ведь это она можно сказать изнасиловала меня. Она ведь…
— Она не даст таких показаний перед судьей и присяжными, — голос чиновника был холоден, как лед. — Баронесса Пехман известна как особа безукоризненных нравов. Ее муж — бывший комиссар полиции Мюнхена. Вряд ли можно найти более солидных свидетелей.
— Но… но… — слова путались, но в голове моей забрезжила ужасная догадка. — Это же заговор! Да, да! Это же преднамеренная попытка очернить меня! — я повернулся к Штарнбергу, преспокойно наводившему лоск на свои ногти. — Ты замешан в этом, негодяй! Ты дал ложные показания!
— Не изображайте из себя осел, — отвечает он. — Давайте выслушаем чиновника.
В отчаянии и ужасе я обмяк на стуле. Карьюс наклонился ко мне, постукивая ладонью по крышке стола. У меня создалось ощущение, что он наслаждается ситуацией.
— Вы начинаете осознавать серьезность вашего положения, сэр. Я указал пункты, по которым против вас выдвинут обвинение — и, не сомневаюсь, найдут виновным. Если угодно, скажу вам это не как следователь, а как адвокат. Ваше дело проиграно — против вас выступят как минимум четыре важных свидетеля: два офицера полиции, задержавшие вас, баронесса Пехман и присутствующий здесь барон фон Штарнберг. Ваше слово — слово человека, который стрелялся из-за женщины, которого за пьянство изгнали из школы в Англии…