– Быть может, – отвечаю. – И что с того?
– Я подвел ее, – заявляет Карсон, едва не плача. – Она верила в меня. Каким горестным, надо думать, оказалось ее разочарование! Сердце мое падает на землю при воспоминании об этой бедной леди и ее малыше. Они молили о помощи, а я бессилен был сделать что-либо.
Так он вел беседу, скажу вам, когда считал, что находится в обществе образованного человека. Я чувствовал, что обязан утешить его, но провалиться мне на месте, если знал, как. Я поднапряг извилины, пытаясь сообразить, что сказал бы на моем месте какой-нибудь законченный лицемер вроде Арнольда, и это помогло.
– Не вы написали эту книгу, Кит, – изрекает милосердный ангел по имени Флэши. – И значит, не виноваты в ее ложных надеждах. Если она питала их, то скажу вам как человек, сам недавно едва не откинувший копыта, что в такой момент гораздо лучше рассчитывать на спасение, нежели готовиться принять смерть. – И это совершенная правда, кстати. – Знаете, несколько лет назад мою жену украли свирепые пираты Борнео, и, по ее словам, она осталась в живых только благодаря вере в то, что я приду и спасу ее.
– И вы спасли? – вскинувшись, спрашивает Кит.
Искушение сотворить героическую легенду было велико, но в очередной раз я обнаружил, что под воздействием этих добрых глаз способен говорить только правду. Боюсь, проведи я еще немного времени в компании этого парня – сделался бы в итоге христианином.
– Ну, черт возьми, да… В некотором роде.
И я вкратце поведал ему, как мы прятались в том саду в Антананариву и как Элспет даже не пикнула, когда тяжелый башмак преследователя опустился на ее палец.[171]
Кит покачал головой восхищенно и говорит:
– Ваша жена – храбрая леди. Был бы рад встретиться с ней.
Во взгляде его появилось вопросительное выражение, заставившее меня почувствовать себя несколько неуютно, и я переменил тему:
– Возвращаясь к миссис Уайт, хочу сказать, что лучше уж ей было умереть, имея в сердце надежду, а не отчаяние, не так ли?
Он покумекал минут пять, потом говорит:
– Может, и так. Вы очень добры, что говорите это. Спасибо. – Снова пауза. – Ваша жена в Англии?
Я ответил, что да. Кит кивнул и устремил на меня прямой спокойный взгляд, от которого мне начало становиться не по себе.
– Тогда нам следует поскорее вернуть вас ей в целости и сохранности, – заявляет он. – Она, должно быть, так страдает из-за разлуки!
Я лично не очень был в этом уверен, но обрадовался, когда на первой неделе мая – в день моего двадцать восьмого дня рождения, если быть точным, – мы отправились из Райадо дальше на север. Мы – это Карсон, охотник по фамилии Гудвин, я и несколько мексиканских аррьерос. Заботам последних было поручено стадо мулов, которых мои компаньоны намеревались продать в форте Ларами караванам иммигрантов. Из Ларами Гудвин собирался поехать в Калифорнию, так что надежная защита на пути к побережью была мне обеспечена.
Дорога на север заняла большую часть месяца, поскольку до Ларами было добрых пять сотен миль, даже по тропе, по которой вел нас Карсон, а она была прямой, как полет ворона: через Сангре-де-Кристо у пика Пайка и Сауз-Парк, по равнинам до форта Сент-Врен, потом через Черные Холмы Вайоминга до Ларами на реке Норт-Платт. Это была одна из лучших поездок в моей жизни, поскольку пейзажи тут были выше всяких похвал. Я вспоминаю о той удивительной твердыне, которая называется Орлиное Гнездо. Она похожа на гигантский котел на макушке мира, воздух там так чист и прозрачен, что его буквально пьешь. Помню те могучие вековые леса, снежные шапки вершин Скалистых гор далеко на западе, прерию, устланную ковром из цветов насколько хватает взора, серебристые водопады в дебрях. Да, это была дикая и удивительная страна, нетронутая цивилизацией, исполненная величавой тишины и покоя, которые, казалось, будут царить там вечно.
И что лучше всего, поездка была безопасной. Не из-за отсутствия индейских племен или диких животных, а из-за невысокого, крепко сбитого человека в потертой замшевой куртке с бахромой и меховой шапке, едущего впереди каравана. Он выглядел беззаботным, но на деле узнавал каждый куст, дерево или гору, принюхивался к ветру, подмечал любой след или знак. С наступлением ночи Кит скрывался из виду, рыскал вокруг лагеря, потом возвращался и, спокойно кивнув, заворачивался в свое одеяло. Мне подумалось, что в этой стране я предпочел бы иметь в качестве охраны одного Кита Карсона, нежели целую Лейб-гвардейскую бригаду. Ему было известно тут все, и даже во сне он был в большей степени начеку, чем мы с вами бодрствуя. Помню, как, сидя однажды вечером у костра, он вскинул голову и заявил, что завтра мы увидим бизона. Так и вышло. В другой раз, проезжая по лесной тропе, Карсон заметил, что где-то перед нами Калеб. И точно – через милю перед нами предстал великан-гризли, ломящийся через кусты. Как ему удавалось все это узнать, он и сам, похоже, не знал, но этот парень мог в точности предсказать погоду на два дня вперед и прямо-таки чуял присутствие человеческого существа в радиусе пятидесяти ярдов.[172]
172
Кристофер «Кит» Карсон (1809–1868) – проводник, разведчик, «горный охотник» и солдат является одним из великих американцев, и, судя по всем данным, даже после того как ревизионисты прочесали всю историю в поиске его грехов, в точности соответствует оценке, данной ему Флэшменом. В качестве уточнения к его рассказу следует отметить несколько пунктов: 1) Карсон с отрядом приятелей и драгун преследовал конокрадов-апачей к югу от Райадо в марте 1850 года, вернул лошадей и убил пятерых индейцев. Все полностью совпадает с рассказом Флэшмена, но возникает несколько вопросов: либо отряд Карсона углубился в своем преследовании на 200 миль к югу (что маловероятно, но не исключено), либо Флэшмен снова неверно оценил время и расстояние и, уходя от шайки апача Железные Глаза, оказался дальше к северу, чем можно судить по его сообщениям. Характер ландшафта в описании сцены, когда Железные Глаза загоняет его в угол, а Карсон спасает, заставляет предположить последнее. Возможно, бегство на север продолжалось на день дольше, чем заявляет Флэшмен. 2) Описание Карсона является точным: великому скауту было в это время сорок лет; чисто выбритый, невысокий, плотного сложения, с тихим голосом и подергивающимися серыми глазами – так описывают его очевидцы. Неграмотность Карсона вызывает сомнения: один из биографов упоминает, что Кит располагал библиотекой из сотни томов и писал четким, аккуратным почерком. Он, без сомнения, бегло говорил по-французски, по-испански и на нескольких индейских диалектах, и манера речи не позволяла представить его как необразованного человека. 3) Флэшмен пишет, что весной 1850 г. Чарлзу Карсону исполнился год. Историки указывают различные даты рождения ребенка, называя и 1849, и 1850-й. 4) Память подводит Флэшмена, когда тот называет имя охотника, сопровождавшего их в Ларами. В разных источниках оно дано как «Гудолл» или «Гудел», но никак не «Гудвин». В остальном же путешествие и его цели вполне согласуются с данными о перемещениях Карсона в этот период. Рассказ Флэшмена о Карсоне достоверен, как и эпизод с миссис Уайт и книжкой. 5) Среди прочих за Карсоном закрепилось прозвище «Нестор равнин», и вполне вероятно, что Максвелл в шутку употребил его. 6) Люсьен Максвелл (1818–1875), бывший «горец» и охотник, был близким другом Карсона, но обладал большими амбициями и способностями к выдвижению. Надо полагать, он был обаятельным пройдохой и отчаянным фронтирщиком, но в то же время сделался владельцем одной из самых обширных частных империй в истории – Земельного Пожалования Максвелла. Умер он в относительной бедности. См.: Дьюитт С. Питерс «Жизнь и приключения Кита Карсона» (1859); Ноэль Б. Джерсон «Кит Карсон» (1965); Г.Л. Картер «Добрый старина Кит»; Стенли Вестел «Кит Карсон», а также книги Инмана, Лавендера, Бэнкрофта.