В отличие от своих товарищей он, в меру сил, поддерживал разговор с Элспет. Иная женщина оторопела или стушевалась бы, обнаружив себя за одним столом с размалеванным аборигеном, но у моей благоверной имелось железное правило: если этот сосед – мужчина между четырнадцатью и восемьюдесятью, не косой и не горбатый, его следует очаровать. Для достижения означенной цели она применяла довольно своеобразную тактику: принимала уверенный вид и начинала трещать без умолку. Благодаря этому парень получал возможность не отрывать от нее глаз, чем Пятнистый Хвост охотно воспользовался. С внезапным холодком в душе я осознал, что со своей раскраской, но без крови вождь выглядит чертовски импозантно, намного симпатичнее большинства сиу. Хотя он улавливал от силы одну двадцатую из ее словесного потока, Хвост кивал и улыбался с понимающим видом. Однажды я ухватил одну его фразу: «Вы, леди, оказывается невашечуска? Не и-ингли-иш? Хопидан![200]Вы… шота-ла-ан? Шотла-андка-а!» Он покумекал над этим, и когда официант шепотом поинтересовался у Элспет: «Французская горчица, мэм? Или английская?», Пятнистый Хвост вскинул свою могучую голову, сверкнул глазами и заявил: «Почему у вас нет шотла-андский горчица для милы-ый леди?»
Женушка залилась смехом, а Пятнистый Хвост просиял и похлопал ее по руке. «Ну и ну, – думаю, – да тут надо глядеть в оба». Юная скво рядом с Элспет пришла, очевидно, к такому же выводу, потому как с простодушным любопытством наклонилась и принялась тыкать пальцем в ожерелье и сережки Элспет, издавая восторженные возгласы. Женщины остаются женщинами: минуту спустя они вовсю обсуждали материи и украшения. Пятнистый Хвост вздохнул и повернулся ко мне. Я поинтересовался, как поживает его маленький племянник, Светловолосый Курчавый Мальчик. Вождь откинулся в изумлении.
– Маленький Курчавый? А ты не знать? Иньун! – Он с недоверием затряс головой. – Весь свет знать его! Это великий индеец, быть может, самый великий военный вождь из всех! Он быть большой шаман, и слово его обегало всех от Пахасаппы до холмов Биг Хорн, и даже до страны реки Паудер. Копье его доставать до облаков, этого твоего маленького наездника. Ты разве не слышать о Ташунка Витко из оглала? – Он повторил имя по-английски. – Бешеный Конь.
Я ответил, что первый раз услышал это имя только сегодня. В памяти моей всплыл образ смеющегося мальчонки, которого я подсаживаю в свое седло. М-да, я тогда шутки ради предрек ему большое будущее, теперь же, сказал я Хвосту, вожди исантанка говорят о Бешеном Коне как о неуправляемом и самом опасном человеке среди индейцев.[201]
– Хо-хо! – сердито восклицает Пятнистый Хвост. Такое выражение на языке сиу равнозначно нашему «Чтоб им сдохнуть!». – Хийя![202] Это одержимый воин – он посчитал «ку» на Феттермане и устроил Длинным Ножам порку при Лодж-Трейл-Ридж[203]. Это боец, который ненавидеть американцев, он взять много скальпов солдат, и они бояться его, потому что Конь не делать переговоры и сражаться за свой народ и своя земля. Но сердце у него чистое, а язык не раздвоен. Хийя! Я гордиться Маленьким Курчавым, гордиться, что он лакота[204] и мой родич. Вах!
– Но ты ведь не сражаешься более с американцами? Насколько я понимаю, раз твои Обожженные Бедра живут в агентстве, они заключили договор. Ты даже поехал на разговор к Великому Белому Отцу в его типи, – подначиваю я его. Но он в ответ только грустно улыбнулся.
– Знаешь, Пускающий Ветры, я уже видел пятьдесят и три зимы. Моя боевая рубаха украшать больше скальпов пауни, кроу, шошонов и исантанка-солдат, чем у любой другой из сиу. Четырежды посчитал я «ку» на Длинных Ножах в бою Атакующего Медведя у форта Ларами. Этого не достаточно? Достаточно. Я теперь видеть мир белый человек, огненный каноэ и железный конь, большие типи, достающие до облака, большой хижина, где молодые девушки охраняют золото Великого Отца, города, где людей больше, чем муравьев. – Он смущенно усмехнулся. – У меня быть мысль, что американцы посылать одни и те же белые люди следом за нами из города в город, чтобы заставить нас считать их более многочисленными, чем они есть. Теперь я знать, что в Нью-Йорк каждый день приезжать больше новый людей из дальних стран, чем весь народ лакота целиком. Способны копье и томагавк Пятнистого Хвоста сдержать всех их? Нет. Они наводнять землю, истреблять бизоны, они засевать зерном прерия, по которой я скакать, когда быть ребенком, они прокладывать дороги и железный путь по наши охотничьи угодья. Сейчас они решить забрать Черные Холмы, Пахасаппа, и тогда не останется для индейцы свободной земли.
201
Бешеный Конь, военный вождь сиу, родился в 1844 г. (или немного ранее) и был сыном шамана оглала (которого тоже звали Бешеный Конь) и сестры Пятнистого Хвоста. Застенчивый, скромный ребенок, известный под именем Курчавого или Светловолосого Мальчика – из-за цвета шевелюры, что давало некоторым исследователям предположить наличие в нем белой крови, прославился своими необычными, даже по индейским меркам, видениями. В них он представлял себя едущим на коне, с красным соколиным пером в волосах и камешком в мочке уха, и получал предсказания о своем великом будущем, которые вполне сбылись. Как один из командиров в битвах при Литтл-Бигхорне и Роузбаде Бешеный Конь стяжал славу предводителя, не имеющего равных среди индейцев. Он сдался войскам в 1877 году и, подобно Мангас Колорадо, был убит при попытке к бегству. См.: Ф.Дж. Докстадер «Великие североамериканские индейцы», а также другие труды о сиу, цитируемые в настоящих комментариях.
203
21 декабря 1866 г. отряд шайенов и сиу перебил солдат капитана Уильяма Феттермана в схватке при Лодж-Трейл-Ридж. Это крупное поражение считается для американцев вторым по значению после Литтл Бигхорна.