По совету Вуттона мы встали лагерем рядом с военным фортом, на склоне, расположенном к северу от города. В тот вечер мы со Сьюзи решили хорошенько прогуляться по месту, ибо здесь нас ждала длительная остановка перед последним броском к побережью.
Это напоминало Калькутту в ярмарочную неделю. Городишко сам по себе был крохотным и состоял из нескольких домов необожженного кирпича да пары приличных зданий с внутренним двориком. Все они теснились вокруг прекрасной площади-плазы, на которой располагались губернаторский дворец – длинное низкое здание с колоннами, – резиденция епископа и дюжина магазинов и посадас[94]. Но чтобы добраться до них, вам пришлось бы продраться сквозь настоящие дебри из фургонов, лачуг и хижин, и проходы между ними, равно как улицы самого города, буквально кишели людьми. Нам сказали, что число коренных жителей города не превышало тысячи человек, но тогда, на исходе сорок девятого, население Санта-Фе выросло раз в десять. По большей части это были эмигранты, которые по той или иной причине вынуждены были задержаться в городе, зачастую даже не имея понятия, как им удастся из него выбраться.
Стоит признать, вряд ли у них что-нибудь вышло. Это были люди, которые, сидя у себя дома на востоке, заглотили золотую наживку, подкинутую ребятами, делавшими состояния на доставке эмигрантов на запад. В результате получалось, что путешествие гораздо затратнее и продолжительнее, чем казалось изначально – «знатоки» из форта Смит говорили про пятьсот миль до Санта-Фе, а выходили все восемьсот – и переселенцы оставались у разбитого корыта, исчерпав запасы наличности, провизии и удачи. Жалкие остатки средств быстро исчезали, поглощенные совершенно безумными ценами: мука – доллар за десять фунтов, сахар – двадцать пять центов за фунт, зерно – два с половиной доллара за бушель, вязанка дров – двадцать пять центов. Даже за охапку сена местные торгаши просили двадцать центов – на мили вокруг нельзя было сыскать ни клочка травы, а шесть тысяч голов скота нужно было чем-то кормить.
В итоге бедные эмигранты нищали настолько, что вынуждены были за еду и кров продавать все свое имущество. При этом переселенец, заплативший за фургон двести долларов, считал себя везунчиком, сбыв его за полсотни, лошадей с волами отказывались брать даже даром, а домашние пожитки и инструменты для золотодобычи уходили за жалкие центы. Многие оставались попросту без гроша и не могли ни ехать дальше, ни вернуться – теперь им было ясно, что до Калифорнии добираться еще по меньшей мере шесть месяцев и что пути туда, которых толком никто не знал, проходят через ужасную пустыню, кишащую краснокожими, и что сопровождения военных никто не обеспечит.
Эту тревожную новость мы услышали из уст юного драгунского офицера по имени Харрисон, с которым обедали в лучшем из ресторанов плазы: из-за наплыва посетителей нам пришлось ютиться вшестером за крохотным столиком, да еще при этом сунуть jefe[95] хорошую взятку.
– Сомневаюсь, что хоть каждый десятый из этих бедолаг увидит когда-нибудь Калифорнию, – заявляет лейтенант. – Будь даже у них деньги, надежные проводники и хорошая охрана, и то пришлось бы не сладко, а так…
Он пожал плечами и порекомендовал отведать вина из Эль-Пасо (оказавшегося превосходным) и фрикасе из сочной мякоти бизоньего горба с острым перцем, называвшимся «чили-колорадо» (тоже штука что надо, если только желудок у вас обит изнутри медью. Доведись мне отведать этого блюда в Бенте, я поручиться готов, что разнес бы тот форт без всякого пороха). Я поинтересовался, почему военные не организуют эскорт, когда в городе полно солдат, и офицер рассмеялся.
– Как понимаю, к югу от Ратона вам вряд ли довелось встретить хотя бы одного индейца? Это потому, что тропа очень оживленная. Тут, в Санта-Фе, вы живете в вооруженном лагере, со всех сторон окруженном врагами: с востока команчи и кайова, с севера – юты, с запада – навахо, а с юга – и эти хуже всех – апачи. Мы не можем выделить ни одного штыка для сопровождения караванов просто потому, что едва справляемся с задачей удерживать этих скотов в узде, не давая им разорять селения по Дель-Норте и проводя карательные рейды – когда нам удается выследить краснокожих. Вчера я вернулся из Галинас, где мы потеряли двоих в стычке с черноногими, а через три часа мне уже снова отправляться в путь с полусотней кавалеристов – пришла весть, что большая банда мескалеро пожаловала вверх по Пекосу. Нет, сэр, у нас нет времени на эскорты.
– Так-так! – восклицает Сьюзи. – Хорошенькое дельце, нечего сказать! И чем только… чем заняты власти, хотела бы я знать?